Владимир Кудрявцев - Избранные труды [сборник]

Судами РСФСР к лишению свободы продолжительностью до одного года приговорено в 1961 г. – 26 %, в 1962 г. – 24,9 %, в 1963 г. – 19,9 %, в 1964 г. – 17,4 % от общего количества всех осужденных к лишению свободы [1129].

Наоборот, редки случаи лишения свободы на длительные сроки. Так, в 1965 г. к лишению свободы на срок свыше 10 лет суды приговорили в стране лишь 0,9 % осужденных к этому виду наказания, а в абсолютном выражении в шесть с лишним раз меньше, чем в 1958 г. [1130].

В общесоюзном масштабе, как отмечалось, от ¼ до ⅕ преступников передается ежегодно на перевоспитание общественности, ⅕ и более ежегодно осуждается лишь к исправительным работам без лишения свободы. Число осужденных к штрафу составляет 3–5 % [1131].

Общей закономерностью для структуры преступности за 50 лет Советской власти является снижение общественной опасности преступности.

Это органическая, основополагающая закономерность социализма. И если в определенные периоды отдельные категории преступлений дают вспышки или упорно не снижаются, то это вовсе не опровергает того положения, что преступность – рудимент прежних классово-антагонистических формаций и что в условиях социализма она является затухающей закономерностью. Временные отрицательные явления в структуре и динамике преступности подтверждают лишь две другие закономерности, а именно, что снижение преступности не является равномерным процессом и что при ослаблении борьбы с преступностью в ней начинают проявляться имманентно присущие ей тенденции: общий рост, увеличение удельного веса корыстных и насильственных преступлений, оживление пре ступности несовершеннолетних. Именно эти черты и тенденции являются закономерностью, как будет показано в последующем, для современной преступности в капиталистическом обществе.

Установить закономерности в любом социальном явлении можно лишь вскрывая его изменения за значительный период. Поэтому для характеристики кардинальных изменений в структуре преступности следует сопоставлять преступность I и II этапов развития Советского государства.

Изменения в сторону понижения общественной опасности коснулись в той или иной степени почти всех преступлений.

В главу особо опасных государственных преступлений новых УК не вошла большая группа контрреволюционных преступлений, известных прежнему законодательству и практике. Теперь не совершаются такие преступления, как вооруженное восстание, вторжение в контрреволюционных целях на советскую территорию вооруженных банд, склонение иностранного государства к войне и вооруженному вмешательству в дела СССР, контрреволюционный саботаж.

В иных государственных преступлениях большая часть деяний, например, таких, как нарушение национального и расового равноправия, массовые беспорядки, нарушение правил международных полетов, незаконный выезд и въезд в СССР совершается крайне редко. Как отмечалось, редким явлением стал бандитизм, исчисляемый десятками дел в год. Причем во многих случаях по характеру и степени общественной опасности бандитизм стал весьма схож с групповым вооруженным разбоем [1132]и, конечно, имеет мало общего с бандитизмом первого периода нашего государства. На нарушения безопасности движения на транспорте, уклонение от службы в армии, валютные преступления приходится ныне более 80 % всех иных государственных преступлений.

В главу о преступлениях против социалистической и личной собственности также не вошли многие виды имущественных преступлений, предусматривавшихся ранее в УК РСФСР 1926 г. Отпали преступления имущественного характера, которые являли собой классовое сопротивление кулачества и городской буржуазии, а также профессиональная преступность.

В делах о хищениях социалистической собственности заметно сократился удельный вес насильственного изъятия государственного имущества путем разбоя и грабежа.

В группе преступлений против личности обращают на себя внимание два обстоятельства: относительная стабильность их уровня, в особенности умышленных убийств, тяжких телесных повреждений и изнасилования, и стремление законодателя, следуя требованиям главного принципа строителей коммунизма – «все для человека, для блага человека», – не сужать, а наоборот, всемерно расширять уголовно-правовую охрану жизни, здоровья, свободы и чести советского человека. Именно в главу о преступлениях против личности законодатель ввел самое большое количество новых составов преступлений. Теперь признаны преступными такие деяния, прежде считавшиеся лишь аморальными, как неоказание лицу, находящемуся в опасном для жизни состоянии, помощи (ч. 1 ст. 127 УК РСФСР), похищение или подмена ребенка без корыстных или иных низменных побуждений (ч. 2 ст. 125 УК РСФСР), злостное уклонение от оказания помощи родителям (ст. 123 УК РСФСР).

Большое место в преступлениях против личности занимают дела так называемого частного обвинения о клевете, оскорблениях и побоях. Количество судимостей за эти преступления во многом определяется не столько реальным состоянием преступности, сколько частотой обращения населения в судебные органы с просьбами защитить их интересы.

Вместе с тем сужение сферы уголовной ответственности, отражая реальное изменение в общественной опасности этого рода преступности, коснулось и главы преступлений против личности. Так, не преступлениями, а аморальными проступками признаются теперь «самоаборт», неосторожные легкие телесные повреждения (в большинстве республиканских УК), создание угрозы заражения венерической болезнью, помещение в больницу для душевнобольных здорового человека.

Сокращение общественной опасности хозяйственных преступлений вызвало изменение конструкции ряда составов преступлений. Например, заметные изменения произошли в характере и степени общественной опасности спекуляции. До 1932 г. спекуляцией признавалось искусственное повышение цен на товары путем сговора или стачки торговцев между собой или путем злостного невыпуска товаров на рынок. В условиях нэпа частная торговля, а следовательно, скупка и перепродажа товаров с корыстной целью, не могли признаваться преступными. С ликвидацией же частной торговли спекуляцией стала признаваться скупка и перепродажа частными лицами в целях наживы продуктов сельского хозяйства и предметов массового потребления. Именно эти виды спекуляции были распространены и представляли наибольшую опасность, так как затрагивали интересы широких слоев населения. Криминологическое обследование, проведенное в 1933 г. в Ленинграде, показало, что предметами спекуляции выступали хлеб и продовольственные товары в 37 % случаев, продукты сельского хозяйства – в 24 %. Среди продовольственных и промышленных товаров предметами спекуляции были мука, хлеб, картофель, мануфактура и даже соль и спички, когда где-либо создавались перебои в снабжении ими населения [1133].