Владимир Кудрявцев - Избранные труды [сборник]

Комментируя это дело, проф. А. Н. Трайнин отмечал, что не исключена возможность привлечения в приведенном случае к ответст венности за приготовление к повреждению имущества. Это мнение представляется более правильным [555].

По нашему мнению, неудавшееся в силу добровольного отказа исполнителя подстрекательство или пособничество следует квалифицировать со ссылкой не на ст. 17, а на ст. 19 УК РСФСР, так как здесь имеет место приготовление к преступлению.

При квалификации со ссылкой на ст. 17 УК РСФСР получается, что якобы в данном случае имело место соучастие в оконченном преступлении, тогда как в действительности этого нет. При такой квалификации нарушается и принцип ответственности соучастников, согласно которому подстрекатели и исполнители отвечают за одно преступление. В деле Баглая и Романова ввиду ошибочной квалификации по ст. ст. 24 и 84 УК БССР (ст. 17–79 УК РСФСР), вместо правильной квалификации по ст. ст. 22 и 84 УК БССР (ст. 19–79 УК РСФСР) получалось, что подстрекатель – Баглай – несет ответственность за соучастие в оконченном преступлении, в то время как подстрекаемый им Михайловский в силу добровольного отказа преступления не совершал.

Действия лиц, сорганизовавшихся в шайку, но не успевших еще по не зависящим от них причинам начать действия по непосредственному совершению хищения государственного, общественного или личного имущества, также следует квалифицировать как приготовление к преступлению. В случае, если указанные действия уже были начаты, – налицо покушение на преступление.

До сих пор мы рассматривали, в основном, случаи, когда подстрекательство или пособничество оказалось неудавшимся и притом исполнитель не совершал ни приготовления к преступлению, ни покушения на него. Однако неудавшееся подстрекательство и пособничество может иметь место и в тех случаях, когда исполнитель совершает приготовления к преступлению или покушение на преступление. В этом случае, при наличии, например, умысла на убийство, исполнитель отвечает по ст. 19–136 УК РСФСР, а подстрекатель и пособник по ст. ст. 17–19–136 УК РСФСР.

В связи со сказанным представляется неправильной позиция Пленума Верховного Суда СССР, занятая им в руководящем указа нии от 24 июня 1949 г. «О судебной практике по делам о взяточничестве» по одному вопросу, связанному с ответственностью за взяточничество. Пленум предлагает в тех случаях, когда лицо, подстрекая взяткодателя, получает от него деньги или иные ценности якобы для передачи должностному лицу в качестве взятки, но фактически присваивает их, квалифицировать действия подстрекателей по ст. 17–118, а действия лиц, давших взятку по ст. 19–118 УК РСФСР [556]. Квалификация действий этих последних лиц по ст. 19–118 УК РСФСР не вызывает сомнения. Но совершенно непонятно, почему действия мнимого посредника должны здесь квалифицироваться как соучастие в оконченной даче взятки или в оконченном посредничестве во взяточничестве (ст. 17–118 УК РСФСР), когда этого не было. Такая квалификация противоречит принципам Ответственности соучастников: подстрекатель должен отвечать за то же преступное деяние, что и исполнитель. В соответствии же с приведенным выше указанием Пленума Верховного Суда СССР получается, что исполнитель отвечает за неоконченную дачу взятки (ст. 19–118 УК РСФСР), а подстрекатель за соучастие в оконченном преступлении (ст. 17–118 УК РСФСР).

Действия лица, подстрекавшего к даче взятки и присвоившего ее, должны квалифицироваться либо по ст. 17–19–118 УК РСФСР, если мнимый посредник, получая деньги или иные ценности для передачи их в качестве взятки, эти ценности присвоил, либо только по ст. 19–118 УК РСФСР как за приготовление к преступлению, если подстрекательство не удалось и «посредник» ценностей не получил.

Аналогичный подход должен иметь место при решении всех иных дел, где исполнитель не довел преступную деятельность до конца по не зависящим от него причинам.

С вопросом стадий преступления мы сталкиваемся при исследовании понятия шайки и других вопросов соучастия в хищении. Шайка – это группа, состоящая из двух или более лиц, предварительно сорганизовавшихся для совершения хищения государственного, общественного и личного имущества. Предварительная сорганизованность – характерный признак шайки, который выражается в совершении некоторых организационно-подготовительных меро приятий (принятие плана действия, осуществление по совместному сговору ряда подготовительных к хищению действий и т. д.). Группа лиц может быть признана шайкой только тогда, когда она сорганизовалась до совершения хищения. Другими словами, направляясь к месту совершения преступления, шайка должна быть уже сорганизована, причем и хищение преступники собирались совершить по заранее принятому шайкой соглашению. При задержании такой группы до начала хищения виновные отвечают за приготовление к преступлению, поскольку сама организация шайки, а тем более приближение членов шайки к месту совершения хищения представляют собой создание условий для совершения преступления.

Если же два лица или более направляются в какое-либо место без цели совершения хищения, но затем, увидев подходящее для хищения имущество, сговариваются его похитить и совершают преступление, то здесь нет шайки, так как между соучастниками не было предварительной сорганизованности. По этим же соображениям следует признать, что шайка отсутствует и в тех случаях, когда субъект присоединяется к хищению, совершаемому другим лицом, на стадии исполнения преступления, или если лицо, не принимавшее участия в хищении, содействует реализации похищенного имущества. Таким образом, следует прийти к выводу, что шайка может быть создана только на стадии приготовления к преступлению. Предварительную сорганизованность, характерную для шайки, следует понимать как совершение виновными ряда организационно-подготовительных мероприятий по облегчению совершения хищения, но до начала исполнения преступления. Все лица, которые присоединяются к хищению, совершаемому шайкой, на стадии исполнения хищения или после окончания хищения – для реализации похищенного имущества, членами шайки не являются, а отвечают по правилам о соучастии. Сказанное находит подтверждение в судебной практике по делам о хищении, совершенном шайкой или соучастниками, не образующими шайку [557].

Вопрос о формах вины при совершении приготовления и покушения не нашел еще в советской уголовно-правовой литературе единообразного разрешения. Так, проф. А. Н. Трайнин [558]и проф. Н. Д. Дурманов [559]считают, что приготовление и покушение возможны лишь с прямым умыслом. Проф. Э. Я. Немировский [560]и кандидат юридических наук В. Лившиц [561]признают возможность приготовления и покушения с косвенным умыслом.