Владимир Кудрявцев - Избранные труды [сборник]

Наглядно можно видеть абсолютную неприемлемость положения о неосторожных приготовлениях и покушениях на известном деле Чиликова и Маслова.

Чиликов и Маслов организовали в бревенчатой избе стрельбу по шапке. Пуля попала в паз между бревнами, прошла навылет и убила проходившую невдалеке по пешеходной дорожке студентку Попову. Виновные были осуждены за неосторожное убийство [573].

Если бы пуля пролетела мимо Поповой или причинила ей телесное повреждение, должны были бы тогда отвечать Чиликов и Маслов за покушение на неосторожное убийство? На наш взгляд, ответ на этот вопрос может быть только отрицательным. Чиликов и Маслов не могут отвечать также за приготовление к неосторожному убийству, если они были остановлены в момент сговора относительно стрельбы. Здесь нет покушения и приготовления, потому что отсутствует признак ненаступления преступного результата по не зависящим от данных лиц обстоятельствам. Действия виновных уже в самый момент их совершения создавали объективную возможность наступления смерти проходивших по пешеходной дорожке граждан. В определении по этому делу Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда СССР относительно Чиликова указала: «Он организовал стрельбу в цель и тем самым объективно создал реальную возможность гибели проходивших мимо будки людей» (курсив мой. – Н. К. ). Но для ответственности за приготовление и покушение мало совершить действие, объективно направленное на причинение вреда. Нужно, чтобы совершение оконченного; преступления не последовало по не зависящим от лица обстоятельствам. В деле же Чиликова и Маслова, если бы они и не убили пострадавшую Попову, нельзя было бы говорить, что смерть Половой не наступила по не зависящим от виновных обстоятельствам. Убийство Поповой в конкретной обстановке производства выстрелов было возможно как объективно, так и в сознании субъектов. Поэтому ненаступление смерти было бы не случайным для развития событий обстоятельством, как при прямом умысле, а вполне закономерным последствием действий виновных.

Неосторожное создание возможности наступления преступных последствий составляет либо неуголовно наказуемое деяние (как в нашем варианте дела Чиликова и Маслова), либо самостоятельное оконченное преступление. Так, неосторожное создание реальной возможности хищения со стороны должностного лица дает состав халатности, неосторожное создание опасности для жизни пешеходов то стороны водителей транспорта – состав преступления, предусмотренный ст. 593 в УК РСФСР, неосторожное создание опасности для жизни работника на производстве – состав преступления, предусмотренный ст. 133 ч. 3 УК РСФСР, и т. д. Но никогда неосторожное создание условий для наступления преступного результата не является покушением или приготовлением к преступлению.

Правильность теоретических положений должна проверяться под углом зрения их практической приемлемости. В судебной практике трудно найти дела, в которых бы лица привлекались к ответственности за приготовления и покушения при отсутствии прямого умысла. Напротив, мы найдем множество приговоров, определений и постановлений различных судов, в которых прямо указывается, что для осуждения лица за покушение или приготовление требуется установить цель и намерения субъекта .

Так, в определении по делу Усова и Дьяченко, которые открыли ночью стрельбу в направлении Харитонова и ранили последнего, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда СССР признала, что обвиняемые совершили не покушение на убийство с косвенным умыслом, а причинили с косвенным умыслом легкое телесное повреждение. «Та обстановка, в которой были произведены выстрелы Дьяченко, – говорится в определении, – свидетельствует о том, что у него было сознание возможности причинения какого-либо вреда личности Харитонова (выстрелы производились ночью, в ту сторону, где находился Харитонов). Следует признать, что Дьяченко предвидел возможность ранения потерпевшего и сознательно это допускал, т. е. причинил телесные повреждения с эвентуальным умыслом. Поэтому ранение Харитонова в соответствии с характером нанесенного ему телесного повреждения подлежит квалификации по ч. 1 ст. 143 УК РСФСР» [574].

Дьяченко предвидел возможность причинения какого-либо вреда потерпевшему. Но он стрелял не с целью убийства Харитонова, а с целью испугать последнего, чтобы избежать таким образом задержания. Однако при стрельбе ночью в направлении человека Дьяченко предвидел не только возможность ранения потерпевшего, но и возможность лишения его жизни. Очевидно, если бы Дьяченко убил Харитонова, то он бы отвечал за убийство с косвенным умыслом. Те криминалисты, которые отстаивают возможность приготовления и покушения с косвенным умыслом, могли бы оспорить приведенное решение суда. Раз подсудимый предвидел возможность наступления смерти (при стрельбе ночью на небольшом расстоянии в направлении человека лицо предвидит такую возможность), то он должен был, по мнению этих криминалистов, в случае ненаступления смерти человека отвечать за покушение на убийство с косвенным умыслом. Но наша судебная практика, как видим, придерживается иного мнения.

По неоднократно встречающимся в практике делам об умышленном уничтожении имущества (дома) путем поджога: суды не привлекают поджигателя за покушение на убийство или телесное повреждение с косвенным умыслом, хотя поджог обыкновенно совершается ночью, когда жильцы дома спят и потому возможность причинения вреда их здоровью или лишения их жизни реально существует. Суды, осуждая в таких случаях виновных по ст. ст. 175 или 79 УК РСФСР, учитывают: при назначении наказания возможность причинения поджогом ущерба здоровью граждан или лишения их жизни, как отягчающие ответственность обстоятельства.

Мы пытались показать в предыдущих разделах, что в судебной практике дела о приготовлении и покушении встречаются только применительно к тем преступлениям, которые по самой природе своей могут быть совершены лишь с прямым умыслом. Таковы хищения, дезертирство, взяточничество, подлог, изнасилование, незаконный аборт, уклонение от службы в армии, обмеривание и обвешивание покупателей и др. Так что практически вся проблема приготовления и покушения при отсутствии прямого умысла относится лишь к предварительной преступной деятельности при тех преступлениях против личности, которые могут быть совершены при наличии всех форм вины. Однако в разделе о понятии покушения на основе материалов судебной практики нами было показано, что отграничение покушения на тяжкие преступления против личности от иных оконченных преступлений против личности проводится именно по субъективной стороне преступления , в зависимости от того, действовало ли лицо с прямым умыслом на убийство или на причинение тяжкого телесного повреждения, или умысел виновного имел другое содержание.