Валентин Ковалев - Крупнейшие уголовные дела XX века в США

Этой частью операции руководители ФБР могли быть довольны. Все шло строго по намеченному плану. Начался следующий этап операции. Дуглас объявляет «соратникам по борьбе» о том, что во Вьетнаме он служил офицером в саперной части, хорошо знает подрывное дело и готов предложить свои услуги. Но здесь провокатора и его хозяев из ФБР ожидало разочарование: активисты антивоенного движения решительно отвергли такого рода услуги. Не нашли поддержки и другие предложения Дугласа по части перехода к террористическим акциям, киднэппингу [293] В американском уголовном праве киднэппинг определяется как похищение человека с любой из следующих целей: а) задержать его на предмет выкупа или вознаграждения или в качестве прикрытия или заложника: Ь) причинить телесное повреждение потерпевшему или другому лицу или вызвать у него страх; с) облегчить совершение какой-либо фелонии или бегства после ее совершения; d) воспрепятствовать осуществлению какой-либо государственной или политической функции (Model Penal Code. An American Law Institute Proposed Official Draft. Wash., 1962, art. 212-1). и т. п.

Тем не менее и в этой, казалось бы, бесперспективной для ФБР ситуации поднаторевшие в провокациях сотрудники тайной полиции сумели совершить удачный маневр. Все разговоры Дугласа с руководителями антивоенного движения фиксировались на магнитной пленке. Благодаря ловким купюрам запись оказалось возможным использовать для подтверждения того факта, что собеседники обсуждали планы диверсионных и террористических актов. Обсуждали — значит было намерение, был заговор. Такова логика фальсификаторов. В результате на стол федерального большого жюри [294] Большое жюри — орган предания суду лиц, подозреваемых в совершении тяжких преступлений (фелоний). Как отметил Верховный суд США в прецеденте по делу Костелло, «обвинительный акт, предъявленный законно сформированным и непредвзятым большим жюри, если он по внешним признакам является юридически действительным, должен быть достаточным основанием для судебного разбирательства обвинения по существу дела» (Costello v. United States, 350 U. S. 359 (1956). ложится документ, в котором ФБР отмечает, что «заговорщики планировали достать динамит, пластиковую взрывчатку, бикфордовы шнуры и детонирующие устройства».

В январе 1971 года большое жюри, собравшееся в Гаррисберге (штат Пенсильвания), приступило к слушанию дела. Главным свидетелем обвинения выступил Бойд Дуглас. Показания провокатора полностью соответствовали замыслам ФБР. Однако были необходимы и другие доказательства. И обвинение попыталось их представить.

В зал заседаний большого жюри вызывается свидетель Джозеф Джойнт, технический служащий одного из крупных зданий в Вашингтоне. В этом здании находился вход в туннель, по которому были проложены подземные коммуникации правительственных учреждений. Ключи от входа в силу своих служебных обязанностей хранил Джозеф Джойнт. Как стало известно ФБР, этот технический служащий встречался с пастором Вендеротом, а тот в свою очередь является личным другом Филиппа Берригэна, что не могло пройти мимо внимания профессионалов своего дела из тайной полиции. И обвинение выдвигает тезис: с помощью Джозефа Джойнта священники Филипп Берригэн и Джозеф Вендерот спускались в туннель с целью его обследования и определения места для закладки взрывчатки.

Надо было только, чтобы эту версию подтвердил сам Джойнт. Для обеспечения нужных ФБР свидетельских показаний ему обещали иммунитет от уголовного преследования [295] Иммунитет от уголовного преследования гарантирует, что факты, содержащиеся в показаниях свидетеля, не будут использованы против него в суде (United States Code. Title 18. Crimes and Criminal Procedure. § 3486). . Не обошлось и без других характерных для ФБР методов воздействия. Однако несмотря на это обвинительную власть ожидала неудача. Свидетель Джойнт твердо заявил большому жюри:

— Я ничего не слышал о планах взрыва подземных коммуникаций и никого не водил в туннель.

Вызывается свидетельница Патриция Джойнт Чэнел, сестра Джозефа Джойнта. На ее показания особенно рассчитывало обвинение, поскольку предварительные методы психического давления, как казалось, обеспечивали нужный результат. Однако и здесь дело пошло вопреки заранее разработанному сценарию. Большому жюри предъявляется заключение врачей-психиатров, под наблюдением которых длительное время состояла Патриция Джойнт Чэнел с диагнозом «шизофреническая паранойя». В нем указано, что она «не может выступать в качестве свидетеля по причине невменяемости». Диагноз лечащих врачей был подтвержден известными специалистами Массачусетского психиатрического госпиталя. Несмотря на это большое жюри по настоянию обвинения решило заслушать показания Джойнт Чэнел, но она по совету своего адвоката отказалась давать показания, сославшись на Пятую поправку к Конституции США.

Других достойных внимания свидетелей не было, поэтому обвинению оставалось рассчитывать лишь на получение каких-либо инкриминирующих данных при допросе самих «заговорщиков». Особенно пристрастному допросу подверглась монахиня Джог Игэн, бывшая настоятельница нью-йоркского отделения ордена «Священное сердце девы Марии». Ей задали более шестидесяти провокационных вопросов. После каждого такого вопроса она неизменно произносила:

— Я отказываюсь отвечать, поскольку этот вопрос является антиконституционным вмешательством в мои права, вмешательством, основанным на сведениях, полученных незаконным путем.

Не помогло и обещание судьи Диксона Германа немедленно отменить меру пресечения и освободить ее из-под стражи, если она согласится отвечать на вопросы обвинителя. Более того, Джог Игэн обвинила власти в том, что с их санкции все телефонные переговоры нью-йоркского отделения ордена «Священное сердце девы Марии» перехватывались и записывались на магнитную пленку. И, наконец, всю деятельность большого жюри по разбирательству данного дела Джог Игэн назвала антиконституционной. Тут уж не выдержал судья Герман. Он немедленно приговорил ее на основании § 401 раздела 18 Свода законов Соединенных Штатов Америки к полутора годам лишения свободы за оскорбление суда.

Выслушав приговор, осужденная заявила:

— Уважение к этому суду означало бы для меня неуважение к суду высшему.

«Затем, — как вспоминает ее адвокат Джек Левин, — улыбнувшись, она обняла меня, поцеловала в обе щеки и отправилась в тюрьму в черном монашеском одеянии и в черных сапогах, зашнурованных до колен…» [296] Цит. по кн.: Стуруа M. Указ. раб. С. 255. .

За нею в тюрьму последовали и другие «заговорщики» — священники Джозеф Вендерот, Энтони Скоблик и Нейл Маклоглин, которых судья отказался освободить под залог. Даже балтиморскому кардиналу Лоуренсу Шеену было отказано в ходатайстве об освобождении их из-под стражи до суда под его личное поручительство.