Федор Кокошкин - Лекции по общему государственному праву

Монтескье затем обосновывает и оправдывает теоретическими соображениями и ту организацию, которую имеет в Англии каждая из трех властей в отдельности, рассматривая, впрочем, эту организацию не во всех ее деталях, а лишь с точки зрения лежащих в ее основе идей.

Судебная власть, благодаря заключающемуся в ней праву наказания, угрожает наибольшими опасностями для свободы граждан. Поэтому она должна быть вверена не постоянному учреждению, а отдельным лицам из народа, призываемым, по мере надобности, для отправления правосудия на короткий срок. Монтескье, очевидно, имеет здесь в виду английский суд присяжных, являющийся, действительно, одной из важнейших гарантий гражданской свободы.

Законодательная власть в принципе должна принадлежать всему народу, ибо "в свободном государстве каждый, за кем признается свободная душа, должен управляться сам собой". Здесь Монтескье высказывает мысль, близкую к идеям Руссо, но тотчас же ограничивает ее оговоркой, ставящей резкую грань между ним и женевским мыслителем. Так как непосредственное осуществление народом законодательной власти невозможно в больших государствах и затруднительно в малых, то необходимо народное представительство. Оно должно быть распределено по округам, ибо каждый лучше всего знает потребности своей местности и способности своих соседей. В основу избрания народных представителей Монтескье кладет принцип всеобщего голосования; от участия в выборах должны быть устранены лишь те, за кем нельзя признать способности иметь свою собственную волю (ceux qui sont dans un tel etat de bassesse qu'ils sont reputes n'avoir point de volonte propre).

Издание законов народными представителями имеет в глазах Монтескье перед непосредственным законодательством народа, между прочим, и то преимущество, что представители обладают возможностью совместного обсуждения вопросов до их разрешения. В интересах свободы этого обсуждения наказы депутатам от избирателей нежелательны.

Исполнительная власть должна иметь возможность действовать быстро и требует поэтому единоличной организации. Она вверяется монарху.

Приведенные положения Монтескье объясняют три элемента английского государственного устройства: суд присяжных, палату общин и королевскую власть. Но в Англии наряду с палатой общин в качестве органа законодательной власти стоит палата лордов. Для объяснения ее Монтескье вводит в свою систему соображения социального характера, а именно, указывает на политическую необходимость участия в государственной власти различных общественных классов. (Эта мысль сквозит у него, впрочем, уже при характеристике итальянских республик, где, с его точки зрения, нет разделения властей, ибо хотя различные функции власти и осуществляются различными органами, но все эти органы образуются из среды одного и того же аристократического класса.)

В государстве, говорит Монтескье, есть всегда люди, настолько выделяющиеся из среды всех прочих происхождением, саном или богатством, что равная для всех свобода была бы для них рабством; так как решения законодательного собрания направлялись бы всегда в ущерб им, то они не имели бы никакого интереса отстаивать свободу. Чтобы заинтересовать их в сохранении свободы, нужно образовать из их среды особое собрание, которое могло бы останавливать решения народного собрания и, с другой стороны, не могло бы ничего предпринять без согласия этого последнего. Вместе с тем, так как эти лица не представляют интересов всего народа и противоположность между их и общенародными интересами может сказаться всего сильнее в вопросах о налогах, то в области обложения они должны иметь лишь отрицательное право veto, возможность противодействовать (faculte d'empecher), но не возможность постановлять (faculte de statuer).

Как видно из приведенной аргументации в пользу верхней палаты, Монтескье хотя и защищает ее с точки зрения интересов высших классов населения, тем не менее не является аристократом по принципу, как о нем иногда думали. Напротив, аристократические привилегии, по его убеждению, сами по себе заслуживают осуждения (prerogatives odieuses par elles-memes). Но, рассуждая как реальный политик, Монтескье полагает, что раз аристократия представляет собой социальную силу, то для самого народа выгоднее предоставить ей особое место в государственном устройстве и, таким образом, заинтересовать ее в сохранении последнего.

Кроме того, верхняя палата, по мнению Монтескье, полезна и в другом отношении. Из трех властей судебная, как он выражается, в некотором смысле сводится к нулю (est en quelque facon nulle). Она не является настоящей властью по двум причинам. Во-первых, в силу объективного характера самой судебной функции судья есть не что иное, как "живые уста, произносящие волю законодателя" (la bouche qui prononce les paroles de la loi) [140] Монтескье стоит здесь на точке зрения политического учения XVIII в., видевшего в судье механического исполнителя воли законодателя и не признававшего за ним никакой самостоятельности в деле применения закона. . Во-вторых, судебная власть, будучи осуществляема не постоянными должностными лицами, а отдельными гражданами, взятыми для этого на короткий срок из массы населения, благодаря этому, так сказать, теряется в народе, делается "невидимой". За исключением судебной власти остаются лишь две постоянные власти: народное собрание и монарх. Для предотвращения острых и непримиримых столкновений между ними нужна посредствующая власть. Такой именно властью и является верховная палата.

Для обеспечения свободы недостаточно одного распределения властей между несколькими органами. Нужно, кроме того, чтобы эти органы находились во взаимном равновесии, т. е. чтобы ни один из них не мог получить преобладания над другими, чтобы каждый из них был гарантирован от посягательств на его самостоятельность со стороны другого. Уже учреждение верхней палаты, как мы видели, служит отчасти интересам такого равновесия. Но этого мало. Чтобы оставаться независимыми друг от друга, власти должны иметь возможность воздействовать друг на друга. Эта мысль Монтескье выражена наиболее ярко и отчетливо в афоризме его последователя, деятеля революционной эпохи Мунье: "Чтобы власти были действительно разделены, они не должны быть совершенно обособлены друг от друга" ("Afin que les pouvoirs soient vraiment divises, il ne faut pas qu'ils soient entierement separes").

Законодательная власть по самой своей природе есть власть господствующая. Если бы она была совершенно свободна в своих действиях, она могла бы правомерным образом уничтожить другие власти. Поэтому для ограждения их существования и самостоятельности необходимо, чтобы глава исполнительной власти имел по отношению к ней право veto, т. е. право останавливать решения законодательного собрания. (Рассматривая принадлежащее монарху право санкции законов не как положительное право участия в законодательстве, а как отрицательное право препятствовать изданию тех или иных законов, Монтескье, таким образом, выдерживает, по крайней мере, формально, принцип отделения законодательной власти от исполнительной.)