Александр Васильев - Суд присяжных: последний шанс Фемиды. Адвокат в процессе с присяжными: стратегия и тактика защиты

«Так из протокола судебного заседания следует, что в прениях государственный обвинитель поддержал обвинение В. и Г. в совершении квалифицированного разбойного нападения (группой лиц по предварительному сговору, с применением предмета, используемого в качестве оружия, с незаконным проникновением в жилище) на потерпевших Б. и Б.Н., в ходе которого, выйдя за пределы договоренности, В. убил потерпевших, после чего В. и Г. завладели чужим имуществом. Другие лица по делу не проходят.

Во втором основном вопросе речь идет о доказанности совершения В. вместе с «другим лицом» (не указано, что это он сделал с Г.) определенных действий, поддержанных в прениях государственным обвинителем. Здесь же изложены действия, совершенные «другим лицом». Аналогичная конструкция формулирования вопроса изложена в 5-м вопросе (в нем идет речь о доказанности совершения Г. совместно с другим лицом определенных действий).

Таким образом, суд не поставил на разрешение присяжных заседателей вопрос о доказанности совершения В. вместе с Г. определенных действий. Непонятно, о каком другом лице говорится в вопросном листе (на скамье подсудимых перед присяжными заседателями находились конкретные лица — В. и Г.).

В первом основном вопросе изложено событие преступления. Однако событие сформулировано без учета обвинения В., оно изложено таким образом, что речь идет о доказанности совершения убийства (безмотивного), после чего совершена кража.

Ответы на 2-й и 5-й вопросы содержат (кроме неясностей, на которые указано выше) противоречия. На 2-й вопрос присяжные заседатели дали отрицательный ответ (не сделав при этом никаких исключений и оговорок). Таким образом, они признали недоказанным совершение «другим лицом» (можно лишь предполагать, что под другим лицом суд имел в виду Г., а вопрос сформулирован в отношении В.) определенных действий. В то же время присяжные заседатели дали утвердительный ответ на 5-й вопрос (в нем речь идет о доказанности совершения Г. и «другим лицом» конкретных действий). Они же изложены и во 2-м вопросе, т.е. присяжные заседатели дали взаимоисключающие ответы».

Чем, в итоге, опасна формулировка вопросов в том виде, который навязывает в данных случаях ВС РФ? Прежде всего тем, что в случае, когда присяжные придут к выводу о том, что один из соучастников причастен к преступлению, а другой нет (или, например, этим соучастником являлось иное, не привлеченное в качестве подсудимого лицо) — то исключить такое «слоеное» утверждение из нескольких вопросов вопросного листа будет для присяжных крайне не просто. То есть, говоря о своей позиции по делу, необходимо иногда заявлять и подчеркивать, что, не отрицая и не оспаривая причастности других подсудимых, защита оспаривает участие в эпизоде конкретного подсудимого. Однако ВС РФ такие доводы никак не убеждают. Вот и в Определении Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 21.12.2005 по делу №81-о05—91сп мы снова читаем:

«Формулируя вопросный лист, первый основной вопрос председательствующий построил так: «Доказано ли, что потерпевшей были причинены кровоизлияния в мягкие ткани левой височной области, странгуляционная борозда с признаками асфиксии тяжелой степени от сдавливания шеи, два проникающих колото-резаных ранения левой половины грудной клетки с повреждением верхней доли легкого». Последние повреждения привели к острой кровопотере и шоку, от чего потерпевшая скончалась. Таким образом, на разрешение присяжных заседателей не был поставлен (в первом основном вопросе) вопрос о доказанности приведения С.Д. потерпевшей к бессознательному состоянию и коме.

Во втором основном вопросе речь идет о доказанности действий, вмененных в вину С.Д. (без указания действий С.А.). В этом вопросе речь также идет о доказанности совершения деяния, указанного в первом основном вопросе, С.Д. вместе с другим лицом.

Аналогичным образом сформулирован шестой основной вопрос — о доказанности совершения С.А. конкретных действий. Здесь же идет речь о доказанности совершения деяния С.А. с другим лицом. На второй основной вопрос присяжные заседатели дали утвердительный ответ, а на шестой — отрицательный. Дав утвердительный ответ (без каких-либо исключений), они признали доказанным совершение деяния.

Из вопросов и ответов на них следует, что на разрешение присяжных заседателей не были поставлены вопросы о доказанности совершения С.Д. и С.А. деяния, поддержанного государственным обвинителем в судебных прениях.

С.Д. и С.А. предъявлено обвинение в том, что они вдвоем совершили убийство. Каждому из них не предъявлялось обвинение в совершении убийства (как это сформулировано в вопросах) с другим лицом. В обвинении речь идет не о других лицах, а о конкретных подсудимых. Фактические обстоятельства, связанные с убийством, которые изложены во 2-м и 6-м основных вопросах, не соответствуют поддерживаемому государственным обвинителем обвинению.

Вердикт является противоречивым и неясным. Присяжные заседатели признали доказанным совершение деяния, а также совершение С.Д. конкретных действий: повалил потерпевшую на пол и завязал на ее шее шарф с наступлением определенных последствий. В то же время присяжные заседатели признали недоказанным нанесение С.А. двух ударов ножом в область грудной клетки потерпевшей. Однако, отвечая на первый основной вопрос (о доказанности деяния), присяжные заседатели признали факт нанесения двух ножевых ранений грудной клетки потерпевшей».

Впрочем, в развитие данной темы, хотелось бы упомянуть одно недавнее судебное решение — Апелляционное определение ВС РФ от 21 января 2016 года №201-АПУ15—21сп. Настоятельно рекомендую уделить этому документу особое внимание — может пригодиться совершенно неожиданно. Согласно вынесенного по делу приговора, часть подсудимых была осуждена, а часть оправдана. Так вот, в одной из апелляционных жалоб защиты, указывается на то, что на ряд вопросов присяжными заседателями даны ответы о доказанности совершения гражданином Лелетко преступлений в соучастии с гражданином Угаровым, который был полностью оправдан присяжными. А в другой жалобе указывается, что в ответе на вопросы под №1, 2, 8, 15, 21 вопросного листа присяжные признали доказанным совершение гражданином Черезовым и другими осужденными инкриминированных деяний также в соучастии с Угаровым, который был полностью оправдан этим же вердиктом. В итоге в приговоре фамилия Угарова при описании этих же деяний не упоминается, а сам вердикт коллегии присяжных заседателей является противоречивым, поскольку ответы на ряд вопросов о доказанности совершения Черезовым с другими осужденными инкриминированных деяний в соучастии с Угаровым противоречит ответам на вопросы о недоказанности совершении Угаровым тех же деяний. И что бы вы думали? Верховный суд в данном случае озвучил следующую, весьма любопытную позицию: