Александр Васильев - Суд присяжных: последний шанс Фемиды. Адвокат в процессе с присяжными: стратегия и тактика защиты

«…Судья, при формулировании вопросов, изменил время предполагаемого совершения преступления с „около 20 часов“, на другое — „после 22 часов“. Такое изменение обвинения о времени совершения преступления ухудшило положение подсудимых, поскольку нарушило их право на защиту. В частности, подсудимый К. вину в совершении убийства не признал, заявил о наличии у него алиби, пояснил, что около 20 часов, т.е. в указанное в обвинительном заключении время совершения убийства он в деревне Романцево не находился, а приехал туда лишь в 22:15 — 22:20. Возражение адвоката в защиту К. о том, что изменение обвинения относительно времени совершения преступления ухудшает положение подсудимого, председательствующим в нарушение требований статьи 252 УПК РФ было отклонено».

В итоге обвинительный приговор по делу был справедливо отменен, а дело направлено на новое рассмотрение…

Еще один пример рассматриваемого тезиса — Кассационное определение от 18 марта 2013 г. за №35-О13—9сп:

«Согласно ч.6 ст.339 УПК РФ, формулировки вопросов не должны допускать при каком-либо ответе на них признание подсудимого виновным в совершении деяния, по которому государственный обвинитель не предъявлял ему обвинение, либо не поддерживает обвинение к моменту постановки вопросов. Однако при формулировании вопросного листа председательствующим нарушены требования закона.

Так, суд сформулировал первый вопрос следующим образом: «Доказано ли, что глава <���…> Крысов В. Н., зная о решении суда от 30 июня 2010 года о признании договора купли-продажи земельного участка площадью 8 га в районе <���…> под строительство базы отдыха между ООО "<���…>" и Г. недействительным и последующей возможностью обратиться в суд об изъятии этого участка…».

Данное утверждение суда в вопросном листе, и подтвержденное вынесенным приговором, противоречит предъявленному Крысову В. Н. и Осипову В. В. обвинению, а также материалам дела. Решением Арбитражного суда Тверской обл. от 30.06.2010 г. был признан недействительным договор купли-продажи земельного участка, заключенный 06.11.2008 г. между Комитетом по управлению имуществом и земельным отношениям администрации <���…> района <���…> и ООО <���…>.

Арбитражный суд Тверской области своим решением не признавал недействительным договор купли-продажи земельного участка, заключенный 10.12.2009 года между ООО "<���…>" и Г., зарегистрированный в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним 15.03.2010 года, такой документ в материалах дела отсутствует и в присутствии присяжных заседателей не исследовался.

Согласно предъявленного Осипову В. В. обвинения, он обвинялся в изготовлении проекта фиктивного обращения главы <���…> района Крысова В. Н. в адрес прокуратуры, и проекта постановления № <���…> от 14.10.2010 года главы <���…> района Крысова В. Н.

Однако перед присяжными заседателями был поставлен вопрос о виновности Осипова В. В. и в изготовлении фиктивного ответа прокурора (который ему в вину не вменялся), на который они ответили утвердительно.

Таким образом, при формулировании вопросного листа, вынесении вердикта коллегией присяжных заседателей и постановлении приговора, суд вышел за пределы предъявленного подсудимым обвинения».

Также можно сослаться и на Апелляционное определение от 13 марта 2014 года №71-АПУ14—3сп. Здесь ВС РФ выявил выход за пределы предъявленного подсудимому обвинения, который заключался в постановке на разрешения присяжных вопроса, в том числе, о лице в отношении которого дело было выделено в отдельное производство:

«По смыслу ч.6 ст.339 УПК РФ при формулировке вопросов вопросного листа следовало исходить из предъявленного подсудимому обвинения. Однако в нарушение этого требования закона вопрос №2 вопросного листа сформулирован следующим образом: «Если на вопрос №1 дан утвердительный ответ, то доказано ли, что описанное деяние вместе с Б. и третьим лицом, в отношении которого уголовное дело выделено в отдельное производство в связи с его розыском, совершил подсудимый Магденко С. Ю.?».

И наоборот, пример неполноты вопросного листа в сравнении с предъявленным обвинением и позицией обвинителя, приведен в Определении Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 02.04.2003 г. №6кп003—2сп. В вопросном листе по указанному делу, не были отражены цели существования преступного сообщества и обстоятельства, которые свидетельствовали бы о существовании сплоченной и организованной группы, в которую входили лица, обвиняемые по данному делу:

«В частности, об участии Ц. в преступном сообществе спрашивается: «Выполнял ли он в ней свою роль и функции?». Что подразумевается под этой формулировкой — неясно, поскольку вопрос не содержит указаний на конкретные деяния, в которых обвинялся Ц. Такие формулировки в вопросном листе о доказанности участия в преступном сообществе допущены в отношении всех лиц, обвинявшихся в этом преступлении.

Вопросы доказанности обвинения в конкретных преступлениях лиц, обвинявшихся по данному уголовному делу, не отражают содержание обвинения в том, что эти преступления совершались организованной группой, на чем настаивал в суде прокурор.

Формулировка «предварительно сорганизовались» не отражает существа обвинения, которое поддерживалось государственным обвинителем, и может быть использована в различных вариантах. Это нарушение допущено при формулировании вопросов в отношении всех обвинявшихся по делу лиц, что позволяет сделать вывод о том, что вопросы сформулированы не в связи с поддерживавшимся обвинением и не раскрывают суть обвинения.

При формулировании вопросов о доказанности обвинения Ф. и Ц. в вымогательстве денег у потерпевшего С.Г. произвольно изменено время совершения преступления с мая 1998 г. на август 1997 г.

Все допущенные нарушения повлияли на содержание решения коллегии присяжных заседателей в части оправдания по обвинению, по которому дело рассматривалось в суде ».

Уникальный, в своем роде, пример нарушения требований части 1 статьи 338 УПК Российской Федерации, согласно которой перед присяжными заседателями ставятся лишь «вопросы, подлежащие разрешению присяжными заседателями», то есть входящие в их компетенцию (часть 1 статьи 334, часть 7 статьи 335 УПК РФ), имел место по известному делу в отношении И. Сутягина, рассмотренному Мосгорсудом, и завершившемуся 7 апреля 2004 года. 2-ой вопрос вопросного листа о получении Сутягиным денежного вознаграждения за передаваемую информацию юридического значения не имел, так как корыстный мотив не служит квалифицирующим признаком для предусмотренного статьей 275 УК РФ преступления. Данный вопрос относится к категории частных вопросов, а потому должен ставиться «после основного вопроса о виновности подсудимого» (часть 3 статьи 339 УПК РФ), а не предшествовать ему. Единственное разумное объяснение включения данного «пустого» вопроса в вопросный лист, которое приходит в голову, это желание суда лишний раз заострить внимание присяжных заседателей на корыстной составляющей этого шпионского дела. Вот, мол, смотрите, подсудимый Родину за деньги продал! Ну и ВС РФ, куда был обжалован обвинительный приговор по этому делу, нарушения в этом факте «патриотично» не усмотрел.