Александр Васильев - Суд присяжных: последний шанс Фемиды. Адвокат в процессе с присяжными: стратегия и тактика защиты

«Со ссылкой на вердикт коллегии присяжных заседателей в приговоре говорится, что «22 мая 2001 года около 22 часов, находясь в лифте дома 145/1 по ул. Красной в г. Краснодаре вместе с гражданкой С. заранее договорились с ней о насильственном завладении чужим имуществом. Действуя согласованно из корыстных побуждений, напал на вошедшего в лифт К., причиняя насилие, опасное для жизни и здоровья, он вместе с С. нанесли руками и ногами многочисленные удары в различные части тела и по голове. В результате обоюдных действий Б. и С. причинен легкий вред здоровью. Завладев принадлежащей К. борсеткой, скрылись с места происшествия».

Между тем, вердиктом коллегии присяжных заседателей признана доказанной вина Б. лишь в том, что 22 мая 2001 года в лифте дома по ул. Красной, 145/1, было совершено нападение на потерпевшего К. Другие же приведенные в приговоре обстоятельства присяжными заседателями не были признаны доказанными, в связи с чем не могли быть указаны в приговоре. (…)

Однако из вердикта присяжных заседателей усматривается, что Б. признан виновным в совершении умышленных действий, направленных на лишение жизни Б.В., но сами изложенные в приговоре действия не названы и доказанными не признаны. Таким образом, описание в приговоре преступного деяния и в этом эпизоде не соответствует тому, в чем Б. признан виновным коллегией присяжных заседателей.

То есть часть обстоятельств, необходимых для квалификации действий подсудимых, председательствующий из обвинения в вопросный лист не включил, однако это не помешало потом включить их в приговор по делу. Приговор был ВС РФ отменен, дело направлено на новое рассмотрение».

Также в этом параграфе можно сослаться на известное, в свое время, дело авиадебошира Кабалова. Апелляционным определением от 15 апреля 2014 г. №4-АПУ14—21сп ВС РФ установил, что:

«В приговоре не указаны конкретные действия Кабалова С. Н., направленные на захват самолета с целью угона и не приведены фактические причины, лишившие подсудимого возможности осуществить свой умысел. Не приведены они и в постановлении в качестве обвиняемого.

В соответствии п.30 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации №23 от 22.11.2005 г., в случае обвинения подсудимого в совершении неоконченного преступления (покушения) председательствующий судья должен в понятной формулировке поставить перед присяжными заседателями вопросы, предусмотренные статьей 339 УПК РФ, в том числе о доказанности причин, в силу которых деяние не было доведено до конца. При этом данный вопрос должен содержать описание фактической причины, лишившей подсудимого возможности осуществить свои намерения, а не просто ссылку на таковую.

Однако суд лишен был возможности поставить вопрос перед коллегией присяжных заседателей о доказанности причин, в силу которых деяние не было доведено до конца и, который бы содержал описание фактической причины, лишившей подсудимого возможности осуществить свои намерения, поскольку эти обстоятельства не были раскрыты в постановлении в качестве обвиняемого и в обвинительном заключении.

При таких обстоятельствах действия Кабалова С. Н., указанные в вердикте коллегии присяжных заседателей в этой части, вопреки выводам суда первой инстанции не содержат состава преступления, предусмотренного ст. ст. 30 ч.3 и 211 ч.2 пункт «в» УК РФ, предусматривающую ответственность за покушение на захват воздушного судна в целях угона, с угрозой применения опасного для жизни и здоровья насилия».

19.4.8 Типичные ошибки в ответах присяжных заседателей

Известны случаи, когда ошибки, влекущие отмену приговора, возникают в вердикте присяжных и просто не выявляются председательствующим при проверке вердикта на непротиворечивость перед его оглашением. Так Кассационным определением ВС РФ от 18 марта 2013 г. №35-О13—9сп в приговоре была выявлена ошибка в формулировании ответов на вопросы вопросного листа:

«В соответствии с ч.7 ст.343 УПК РФ ответы на поставленные перед присяжными заседателями вопросы должны представлять собой утверждение или отрицание с обязательным пояснительным словом или словосочетанием, раскрывающим или уточняющим смысл ответа („Да, виновен“, „Нет, не виновен“ и т.п.). Вместе с тем, при ответе на 6-й вопрос: „Виновен ли Осипов В. В. в совершении действий, описанных в первом и пятом вопросах?“, присяжные ответили на постановленный вопрос — „Да, доказано“, т.е. не дали ответ на данный вопрос. Отвечая на 4-й вопрос: „Заслуживает ли Крысов В. Н. снисхождения?“ присяжные единогласно ответили „Нет, заслуживает“…».

В ряде случаев имеет место ситуация, когда присяжные интуитивно понимают недостатки вопросного листа, однако не будучи специалистами (вот это, действительно, один из немногих случаев, когда отсутствие юридического образования и практики на самом деле вредит суду присяжных) не могут грамотно «преодолеть» эти недостатки, пытаются «дописывать» вопросный лист, корректировать и конкретизировать вопросы и пр. В итоге, обычно, все только еще больше запутывается и плодятся основания для отмены вердикта. Вообще же подмечено, что на непонятный (хитрозакрученный) вопрос о виновности подсудимого присяжные обычно предпочитают ответить отрицательно. В частности, этим объясняются странные, нелогичные, необъяснимые обществу оправдательные вердикты.

Или вот другой пример. Кассационным определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 10 марта 2004 г. №6-О04—10сп был отменен обвинительный приговор и вот почему. Согласно предъявленному обвинению П. и С., реализуя договоренность на убийство Н., набросили ему на шею полотенце и стали тянуть за концы с целью удушения. Не добившись результата, П. взял со стола кухонный нож и нанес им удар потерпевшему в область сердца, причинив смерть. На поставленный перед присяжными заседателями вопрос о доказанности совершения вышеназванных действий П., присяжные заседатели первоначально ответили «Нет, не доказано», а затем, после дополнительного разъяснения председательствующим порядка голосования, исправили ответ на «Да, доказано». В то же время на оборотной стороне вопросного листа присяжные заседатели изложили свое «особое мнение», из которого следовало, что они не установили (не определили), кто же из двоих подсудимых нанес удар ножом потерпевшему, в результате чего наступила его смерть. Принимая во внимание, что «особое мнение» присяжных заседателей, изложенное ими в вопросном листе, не совпадает с их ответом на вопрос о доказанности действий П., связанных с причинением смерти Н. путем нанесения потерпевшему удара ножом в область сердца, вердикт признан неясным, а приговор отменен — дело направлено на новое рассмотрение.