Александр Васильев - Суд присяжных: последний шанс Фемиды. Адвокат в процессе с присяжными: стратегия и тактика защиты

З.И.Брижак в своей кандидатской диссертации «Личностные детерминанты формирования внутреннего убеждения присяжных заседателей» приводит пример, когда в деле по обвинению разбойной банды Студеникиных и Костенко, рассмотренном Ростовским областным судом, на вопросы о виновности подсудимых по фактам убийства и разбойного нападения присяжные ответили: «Да, виновны, но без наличия оружия». На вопросы же о доказанности самих событий этих преступлений присяжные ответили: «Доказано», однако в одном эпизоде они признали нанесение телесных повреждений как причину смерти, но отрицали наличие оружия, а в другом — наличие оружия не стали отрицать, но не признали доказанным причинение огнестрельной раны головы и удушение. Короче говоря, вследствие такого противоречивого вердикта, это дело еще несколько раз пересматривалось в суде первой инстанции, но в конечном итоге приговор все равно был отменен Верховным Судом РФ.

Известны и случаи, когда изначально некорректная постановка вопросов автоматически обуславливает и получение от присяжных некорректных ответов. Такой случай, в частности, произошел при рассмотрении Московским областным судом дела №4кп002—124сп, и он описан в Обзоре практики Кассационной палаты Верховного суда РФ за 2002 год. В вопросном листе, составленном по указанному делу, не совпадало описание событий, действий подсудимого и потерпевшего, описанных в вопросе №1 и в частном вопросе №3, поставленном судом по инициативе подсудимого:

«…После обсуждения со сторонами вопросов, председательствующий поставил перед коллегией присяжных заседателей первый вопрос в следующей редакции: «Доказано ли, что 12 января 2002 г., примерно в 20 час., после совместного распития спиртных напитков в квартире по адресу: г. Королев, Московская область, пос. Первомайский, ул. Садовая, д.6, кв.15 потерпевшему Погорелову режущей кромкой осколка бутылочного стекла были нанесены множественные удары в область лица, шеи, туловища и не менее шести ударов не установленным следствием колющим предметом в область грудной клетки и поясницы, после чего потерпевший Погорелов, пытаясь спастись, выбежал на улицу, однако его догнали, затащили обратно в квартиру и нанесли один удар молотком по голове, в результате этих действий Погорелову были причинены телесные повреждения, от которых наступила его смерть?».

На данный вопрос присяжные заседатели ответили единодушно: «Да, доказано».

Третий вопрос поставлен в редакции, предложенной подсудимым Кузнецовым: «Если на первый вопрос дан утвердительный ответ, то доказано ли, что перечисленные в нем действия совершил Кузнецов при следующих обстоятельствах: Погорелов схватил осколок бутылки и накинулся с ним на Кузнецова. Кузнецов ударом ноги выбил осколок бутылочного стекла из рук потерпевшего, поднял его с пола и нанес им множественные удары в различные части тела потерпевшего, потерпевший ударил Кузнецова рукой в грудь, Кузнецов уронил бутылку, схватил отвертку и нанес ею потерпевшему не менее шести ударов?».

На этот вопрос присяжные заседатели также ответили единодушно: «Да, доказано».

Таким образом, вердикт присяжных заседателей содержал противоречия в части установления фактических обстоятельств причинения осужденным телесных повреждений потерпевшему».

Как я уже говорил выше, помимо злой воли, есть место и судебной ошибки, которая, тем не менее, все равно приводит к отмене приговора (особенно оправдательного). В большинстве приведенных примеров, скажем, нельзя понять — с чем мы столкнулись: с судебной ошибкой или злым умыслом судьи? Более того, я готов признать, что в большинстве случаев это именно судебные ошибки, однако возникли они в большинстве случаев из-за того, что судья всеми силами пытался подыграть обвинению. Уж если иногда сам судья не понимает, что он пишет в вопросах, то куда в них разобраться присяжным?! Так, постановлением Президиума ВС РФ от 31 августа 1994 г. (цитирую по Бюллетеню №2 ВС РФ за 1995 г.) установлено, что в деле, рассмотренном в Московском областном суде сложилась следующая ситуация:

«Перед коллегией присяжных заседателей в вопросном листе были поставлены два основных вопроса: 1) Виновен ли Т. в том, что, угрожая убийством П. и используя ее беспомощное состояние, совершил с ней насильственный половой акт в извращенной форме? 2) Виновен ли Т. в том, что совершил в отношении несовершеннолетней П. развратные действия, направленные на удовлетворение своей половой страсти, выразившиеся в обнажении ее тела и непристойных прикосновениях к нему?

Коллегия присяжных заседателей на первой вопрос дала отрицательный ответ, на второй — утвердительный. Президиум Верховного Суда РФ, отменяя приговор и определение Кассационной палаты, указал следующее. Во-первых, как видно из вопросного листа, вопросы о виновности или невиновности Т. поставлены с нарушением требований ст.449 УПК РСФСР, то есть сформулированы таким образом, что коллегия присяжных заседателей не могла ответить, доказано ли, что соответствующее деяние имело место, и доказано ли, что это деяние совершил подсудимый. Во-вторых, из отрицательного ответа на первый вопрос нельзя сделать однозначный вывод: или присяжные заседатели согласились с мнением адвоката, как оно изложено в протоколе судебного заседания, что изнасилование возможно только в случае насильственного полового сношения в обычной форме, или, вопреки показаниям потерпевшей и подсудимого, пришли к выводу о недоказанности самого факта совершения Т. преступления, как оно описано в вопросе».

Можно констатировать, что вопросный лист в данном случае подвергся не менее насильственным и извращенным действиям процессуального характера: склоняя коллегию к «нужному» вердикту, председательствующий ставит вопросы настолько противоестественно, что присяжные вынуждены давать ответы, которые содержат внутренние противоречия.

Но самое характерное в описанных ситуациях то, что УПК РФ не предусматривает права защитников знакомиться с вердиктом присяжных заседателей до его оглашения и сообщать председательствующему об ошибках в его содержании. То есть ошибки в вопросном листе будут выявлены защитой только после его официального оглашения, когда никаких процедур для их исправления законом уже не предусмотрено…

А теперь посмотрим еще одно любопытное судебное решение, которое, пожалуй, представляет куда больший интерес и пользу для стороны защиты, нежели чем для обвинения. Кассационное определение ВС РФ от 23 января 2013 г. №81-О12—94СП интересно прежде всего тем, что определенный, имеющий место разнобой в ответах присяжных заседателей далеко не всегда является основанием к отмене вердикта. В данном случае разобрана довольно часто встречающаяся ошибка при заполнении вопросного листа, когда после ответа о непричастности или невиновности подсудимого, присяжные заседатели, тем не менее, решают по существу вопрос о снисхождении в отношении данного подсудимого: