Рауль Джинджолия - Унификация оценочных признаков при квалификации преступлений против личности

Изучение судом уголовных дел можно рассматривать как творческую, познавательную, научно-исследовательскую деятельность, осуществляемую в специфическом виде в процессе правоприменительных процедур. По мнению В.Е. Жеребкина, расследование и рассмотрение в суде уголовных дел представляют собой форму научного поиска, именуемого судебным познанием [23] См.: Жеребкин В.Е. Логический анализ права. — Киев, 1976. — С. 7—9. .

В.Н. Кудрявцев напрямую связывает существование оценочных понятий с деятельностью суда. По его суждению «оценочные» понятия характеризуются тем, что субъект, который их использует, осуществляет две функции: он не только сравнивает рассматриваемое явление с некоторым общим понятием, но и формулирует (конечно, в определенных пределах) содержание этого понятия. Здесь надо иметь в виду, что «оценки изменяются не только от человека к человеку, но и одного и того же человека с течением времени». Поэтому мы и вправе отнести оценочные признаки к числу переменных [24] Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. — М., 2001. — С. 116. .

По мнению В.Н. Кудрявцева, эти соображения имеют значение для квалификации деяния. Из них следует, что в тех случаях, когда признак состава преступления является оценочным, суд должен не только установить совпадение фактических обстоятельств дела с этим признаком, но и, прежде всего, определить, что имеется в виду под самим этим признаком. Например, для того чтобы установить является ли причиненный злоупотреблением властью ущерб существенным, необходимо в первую очередь решить, что мы вообще в современных условиях понимаем под «существенным ущербом». Решение этого вопроса законодатель относит к компетенции юристов, применяющих закон [25] Кудрявцев В.Н. Указ. соч. С. 117. . Отсюда совершенно естествен интерес, проявляемый исследователями к вопросам, связанным с определением, установлением содержания, адекватностью использования в науке уголовного права и правоприменительной практике оценочных категорий, понятий, а также с их соотносимостью и употребляемой терминологией.

Здесь, прежде всего нельзя признать обоснованным мнение о том, что каждая из наук криминального цикла, оперируя понятиями, относящимися к классу «междисциплинарных», может интерпретировать их различным образом. Содержание всякого понятия, как известно, образует совокупность основных, существенных признаков определяемого им предмета. Если же следовать упомянутым суждениям, то надо полагать, что каждая из названных наук может признавать существенными самые разные признаки. Однако такое решение будет ошибочным, поскольку существенные признаки, образующие содержание «междисциплинарных» понятий, отражают суть явлений реальной действительности, которая безотносительна к тому, какая из наук криминального цикла стремится ее познать. Подобный подход, кроме того, не учитывает определяющего значения науки уголовного права по отношению к другим наукам криминального цикла.

Именно поэтому необходимо иметь четкое представление о толковании в рамках науки уголовного права содержания терминов «оценочная категория», «оценочное понятие» и «оценочный признак».

Так, Б.А. Миренский считает оценочные понятия не составной частью понятия «оценочная категория», а относит их к числу категориальных и использует для обозначения оценочных понятий термин «оценочные категории» [26] См.: Миренский Б.А. Использование оценочных категорий органами внутренних дел при квалификации преступлений. Ташкент, 1987. — С. 30. .

Я.М. Брайнин ограничивается весьма схематичным определением оценочных понятий, не формулируя его полностью. Он их рассматривает как «понятия, не конкретизированные законодателем и уточняемые при применении закона» [27] См.: Брайнин Я.М. Уголовный закон и его применение. — М., 1967. — С. 63. .

Е.А. Фролов, в отличие от предыдущих авторов, акцентирует внимание на содержании оценочных понятий. Последние, по его мнению, имеют свойство, позволяющее отделить их от иных понятий. «Специфическим признаком всякого оценочного понятия, — отмечает он, — является суждение о количественных и качественных характеристиках данного предмета относительно других предметов», а «суждение, отражающее лишь факт существования того или иного явления, не является оценочным» [28] Фролов. Е.А. Стабильность закона и соотношение формально-определенных и оценочных понятий в уголовном праве //Проблемы советского уголовного права и криминологии: Научные труды. Вып. 28. — Свердловск, 1973. — С. 41—42. .

Таким образом, Е.А. Фролов установил своеобразный «водораздел» между оценочными и другими понятиями. Тогда как в любых понятиях заключен ответ на вопрос «что есть предмет?», то оценочное понятие, помимо этого, содержит еще и ответ на вопрос «какой есть предмет по сравнению с другими предметами?». В оценочном понятии, по мнению Е.А. Фролова, всегда присутствует сравнение: лучше — хуже, сильнее — слабее, больше — меньше. Он не соглашается с В.Н. Кудрявцевым в том, что применение оценочных понятий — компетенция исключительно суда, полагая, что оценочное понятие не перестает быть таковым в зависимости от того, кто его использовал (следователь, суд или законодатель). Мы также разделяем данную позицию.

Среди отечественных цивилистов интерес к оценочным понятиям проявили в большей мере специалисты в области трудового права. Например, М.И. Бару пишет, что оценочные понятия представляют собой «особый способ выражения воли законодателем, создающий условия для сближения правосозидательной и правоприменительной практики» [29] Бару М.И. Оценочные понятия в трудовом законодательстве //Советское государство и право. 1970. № 7. — С. 104. . С.Ю. Головина замечает, что неопределенные понятия являются «оценочными», «поскольку они не конкретизированы законодателем, имеют в лучшем случае лишь частично определенную характеристику, а потому их содержание оценивается в каждой конкретной ситуации правоприменителем» [30] Головина С.Ю. Понятийный аппарат трудового права. — С. 107. .

М. Кострова полагает, что некоторые оценочные понятия, например, «крупный ущерб», «крупный размер», «значительный ущерб», «существенный вред», «иные тяжкие последствия» образованы с использованием оценочной лексики по имени прилагательному [31] См.: Кострова М. Крупный размер и крупный ущерб по УК РФ: языковой аспект //Законность. 2001. № 10. — С. 27. .

Такой подход представляется исходно неверным, поскольку не только снижает, но и игнорирует категориальную роль и значение понятия, сводя его восприятие лишь как термина. Между тем, как известно, «понятие» и «признак» входят в понятие «категория», но, отнюдь, не «термин», хотя, бесспорно, они и являются терминами, но только в лексикологическом смысле. Кроме того, использование «оценочной лексики по имени прилагательному» относится не к самим понятиям, а к признакам, т.е. отличительным чертам понятий, многие из которых не имеют самостоятельного определения. Например, оценочное понятие «крупный ущерб» образовано оценочным понятием «ущерб» и оценочным признаком «крупный»; однако оценочного понятия «крупный» не существует. К тому же список оценочных понятий далеко не исчерпывается их формулированием с использованием лишь имени прилагательного. В науке и практике уголовного права употребляются для оценки предметов, явлений и более широкие лексемы (например, «преступления, не представляющие большой общественной опасности» либо не содержащие в своей формулировке прилагательных имен «изменения обстановки» и др.). В частности, некоторыми исследователями понятие «вина» рассматривается «как некая абстрактно-оценочная категория [32] См., например: Краткий словарь терминов по уголовному праву /Ред. Б.В. Яцеленко, В.Б. Боровиков. — М., 1999. — С. 8. . Другие авторы вполне обоснованно относят к оценочным категориям понятия «честь», «достоинство» и «репутация» [33] См., например: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации /Отв. Ред. А. В. Наумов. — М„ 2000. — С. 356-357. .