Рауль Джинджолия - Унификация оценочных признаков при квалификации преступлений против личности

Приводимые автором аргументы представляются неубедительными. Во-первых, наличие у Государственной Думы права толковать законы — это лишь его догадка, а не норма конституционного права. Во-вторых, постановление о порядке применения амнистии — это акт толкования не закона, а государственного решения об объявлении амнистии. В-третьих, п. 5 ст. 125 Конституции РФ наделяет Конституционный Суд РФ правом толковать не любые законы, а лишь один — Конституцию РФ, причем только по запросам Президента РФ, Совета Федерации, Государственной Думы, Правительства РФ, органов законодательной власти субъектов РФ. В-четвертых, из ст. 126 Конституции РФ, отнюдь, не вытекает права Верховного Суда давать легальное толкование законов, носящее общеобязательный характер. Отождествлять подобное право с правом давать разъяснения по вопросам судебной практики — значит весьма произвольно трактовать термины конституционного права.

Далее: общеобязательный и даже для судов характер разъяснений Пленума Верховного Суда РФ не вытекает ни из ст. 126 Конституции РФ, ни из Федерального Конституционного закона «О судебной системе РФ» от 31 декабря 1996 г., в соответствии с которым «суды осуществляют судебную власть самостоятельно, независимо от чьей бы то ни было воли, подчиняясь только Конституции РФ и закону» (п. 1 ст. 5). Верховный Суд РФ вправе давать лишь разъяснения по вопросам судебной практики, но никак не указания относительно того, как нужно понимать и применять уголовный закон.

Таким образом, ни из Конституции РФ, ни из Федеральных Конституционных законов, ни из других федеральных законов не следует, что разъяснения Пленума Верховного суда РФ имеют нормативный характер и являются обязательными для судебных органов страны. Степень их обязательности определяется высоким авторитетом Верховного суда РФ, высокой квалификацией членов Пленума Верховного суда РФ, правильностью и обоснованностью даваемых Верховным судом разъяснений. Поэтому правоприменительные и правоохранительные органы обычно руководствуются разъяснениями и указаниями Верховного суда РФ, содержащимися в постановлениях его Пленума, в обзорах судебной деятельности по отдельным категориям дел, по кассационной или надзорной практике и т.д. Однако разъяснения Пленума Верховного Суда РФ не всегда являются истиной в последней инстанции. История отечественной судебной практики знает примеры, когда высшими судебными органами давались разъяснения, несоответствующие букве закона [281] См.: Рарог А.И. Правовое значение разъяснений Пленума Верховного суда РФ /Государство и право. 2001. № 2. — С. 53. .

Казуальное толкование норм права, дается теми органами государственной власти, которые их применяют к конкретным случаям: например, приговор суда, в котором обосновывается мера наказания в отношении осужденного, указываются отягчающие и смягчающие вину обстоятельства и т.п.). Таким образом, казуальное (судебное) толкование дается любым судебным органом при применении уголовного закона в процессе рассмотрения конкретных уголовных дел. К данному виду толкования относятся и руководящие постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации.

Доктринальное толкование представляет собой разъяснение норм права, даваемое авторитетными учеными-юристами в учебниках по уголовному праву, комментариях к закону, научных статьях и монографиях. Не обладая официальной обязательной силой, но, будучи основанным на анализе и обобщении материалов судебной практики, оно имеет большое значение для правильного понимания закона и, следовательно, для его применения.

Под толкованием текущим подразумевается разъяснение норм права, осуществляемое в повседневной практике любым правоприменяющим органом (судом, органом государственного управления и т.п.) и имеющее значение лишь для данного конкретного случая.

Толкование буквальное или адекватное есть понимание и уяснение смысла норм закона в точном соответствии его с текстом. Данный вид толкования является наиболее распространенным на практике. Однако догматическое следование тексту (букве), а не духу (смыслу) закона иногда проводит к абсурдным результатам.

Например, согласно ст. 111—4 УК Франции уголовный закон подлежит строгому толкованию. Это означает, что положения закона не могут трактоваться судами расширительно, что служит гарантией от произвола правоприменителя.

По данному поводу французские правоведы П. Конт и П. Мэстр дю Шамбон отмечают, что, с одной стороны, норма закона должна быть применена неукоснительно, даже если она не отражает в точности волю законодателя; с другой стороны, изобретательность злоумышленников нередко опережает действия законодателя, в связи с чем уголовно-правовые нормы могут формально не предусматривать ответственность за определенные виды поведения, которые весьма напоминают те, что запрещены уголовным законом. «Судья, — продолжают далее они, — слишком заботящийся о наказании преступников, может усмотреть здесь лишь сходства, но не различия, с тем, чтобы из этого заключить, что совершенное деяние соответствует описанному в законе» [282] Conte Р., Maistre du Chambon Р. Droit penal generat. Paris, 1998. P. 75—76. .

Однако принцип строгого толкования запрещает умозаключения по аналогии. Здесь авторы ссылаются на одно из решений Кассационного Суда Франции, провозгласившее невиновность лица, которое воспользовалось услугами ресторана, зная о своей неплатежеспособности. «Поступок, — отмечают авторы, — достоин порицания. Между тем, несмотря на определенное сходство, он не подпал (во время его совершения) под признаки ни кражи, ни мошенничества, ни злоупотребления доверием» [283] Conte P., Maistre du Chambon P. Droit penal general. P. 76. . Потребовалось вмешательство законодателя, чтобы объявить подобные действия, названные «жульничеством», преступными и влекущими уголовное наказание. В настоящее время ответственность за них предусмотрена ст. 313—5 УК Франции.

Следует отметить, что позиция Палаты по уголовным делам Кассационного Суда Франции в вопросе о допустимости применения уголовного закона по аналогии не вполне последовательна. Так, в одном из своих решений члены этой судебной инстанции записали, что принцип строгого толкования не служит препятствием для расширительной трактовки обстоятельств дела, благоприятных для обвиняемого. Например, в свое время расширительное толкование получила норма, содержавшаяся в ст. 64 УК Франции 1810 г.: «Нет ни преступления, ни проступка, если во время совершения деяния обвиняемый был в состоянии безумия или если он находился под принуждением силы, которой не мог противостоять». Действие приведенной нормы было распространено на субъектов не только преступлений, но и административных правонарушений, т.е. наименее опасной, категории преступных деяний по французскому уголовному праву. Вместе с тем не любые нормы, «благоприятствующие» виновным лицам, получают расширительное толкование. Последнее не используется при актах амнистии.