Рауль Джинджолия - Унификация оценочных признаков при квалификации преступлений против личности

Иногда для уточнения содержания отдельных оценочных категорий законодатель использует примерные перечни обстоятельств, ими охватываемых. Например, в ч. 3 ст. 126 УК РФ «Похищение человека» говорится о повлекших по неосторожности смерть потерпевшего или иных тяжких последствиях деяния. В этом случае под «иными тяжкими последствиями» можно понимать примерно равные по степени общественной опасности причинению смерти по неосторожности, максимальная санкция за которое, согласно ч. 2 ст. 109 УК РФ составляет пять лет лишения свободы. Исходя из оценочной трактовки данного понятия к иным тяжким последствиям следует относить: самоубийство, психическое расстройство, тяжелое соматическое заболевание, иной тяжкий вред здоровью потерпевшего; смерть его близких; материальный ущерб в крупных размерах; срыв особо значимой коммерческой сделки; осложнение обстановки (межнациональные столкновения, массовые беспорядки и т.п.) в регионе, где проживает похищенный.

Уяснить содержание оценочного признака или понятия можно также путем сравнения санкций отдельных статей уголовного закона. Так, ч. 1. ст. 318 УК РФ предусматривает ответственность за применение насилия, не опасного для жизни и здоровья, в отношении представителя власти и его близких. Сопоставление санкций этой части ст. 318 УК (максимальный размер наказания — до пяти лет лишения свободы) с санкциями статей, предусматривающих ответственность за преступления против личности, позволяет сделать вывод: понятие «насилие, не опасное для жизни и здоровья» включает в себя нанесение побоев или совершение иных насильственных действий, причиняющих физическую боль, но не влекущих причинения кратковременного расстройства здоровья или незначительной стойкой утраты трудоспособности или иных, более тяжких последствий, а равно ограничения физической свободы потерпевшего против его воли. Таким образом, насилие, опасное для жизни и здоровья (ч. 2. ст. 318 УК РФ) — это умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, признаки которого приведены в ст. 111 УК РФ.

Здесь необходимо отметить, что подобного рода толкования оценочных понятий и признаков не являются обязательными для отечественных судов, рассматривающих сходные дела, поскольку в системе судопроизводства РФ отсутствует институт прецедентного права. Напомним, в этой связи, что прецедентное право — это правовая система, в которой основным источником права признается судебный прецедент, т.е. решение, вынесенное по какому-либо делу, становится обязательным для всех судов равной и низшей инстанций при рассмотрении ими аналогичных дел. Такая система дает возможность суду выполнять правотворческие функции не только в случае отсутствия соответствующего закона, но и при наличии недостаточно конкретизированной нормы.

По мнению Н.И. Никерова, в государстве, где судебная власть выступает главной контролирующей константой, судебные решения, принимаемые на практике, неизбежно становятся основным источником права, т.е. право страны есть то, что утвердили суды. Их мнение о содержании правовых норм — самое авторитетное и окончательное. Если суды еще не истолковали правовую норму, не применили ее по конкретному делу, она нередко представляет собой непроверенную декларацию. Уже само по себе толкование судом конституции и других законов, подзаконных актов становится источником права, поскольку оно является пространным разъяснением смысла правовой нормы, ее детализацией. Иногда такая судебная интерпретация бывает весьма вольной. Практика свободного толкования законов, которое становится прецедентом, применяется британскими судами с XIV в. [296] См.: Никеров Г.И. Судебная власть в правовом государстве (опыт сравнительного исследования) //Государство и право. 2001. № 3. — С. 18. .

В Англии не существует Уголовного кодекса. По определению английского юриста Кенна, британское уголовное право «представляет собой конгломератную массу правил, основанных на древнейшем общем праве Англии, модифицированном и развитом авторитетными решениями судей на протяжении большого исторического периода и значительно расширенного законодательными актами парламента, издаваемого для удовлетворения потребностей времени» [297] Kenny. Qutlines of Criminal Law. Cambridge. 1990. P. 6—7. .

Исторически сложившееся деление права на статутное (парламентское законодательство) и прецедентное прослеживается и применительно к источникам уголовного права. От того, в чем выражаются положения уголовного законодательства в нормах обычного права, в решениях судов по конкретным делам или же в нормативно-правовых актах — зависит и форма выражения основных правовых понятий. Так, Англия и США принадлежат к «семье» общего права, в которой приоритет традиционно отводится судебному прецеденту, а Франция и ФРГ — государства континентальной «семьи»,. где главное место в системе права занимает закон в широком и прямом смысле этого слова.

Таким образом, в решениях судов по конкретным делам, закрепляется окончательная детализация предыдущего нормативно-правового материала. Как известно, самые общие нормы содержит конституция. Затем они детализируются в других законах, далее — в подзаконных актах, но остаются еще весьма общими и не могут охватить всего многообразия жизненных случаев. С учетом этого момента суд может применить общую норму по-разному к неодинаковому, но типичному набору фактических обстоятельств конкретного дела. Учет его особенностей обусловливает и специфику реального поведения правоприменителя, адекватного отражению смысла права в «букве» уголовного закона.

Очевидно, только судебный прецедент может ответить на вопрос о том, каково конкретное содержание оценочного понятия, употребленного при конструировании уголовно-правовой нормы. Четкий ответ на него можно найти лишь в судебном решении, вырабатывающем определенный стандарт оценочных понятий. Например, п. «а» ч. 1 ст. 256 УК РФ предусматривает уголовную ответственность за незаконную добычу рыбы, морского зверя и иных водных животных или промысловых морских растений, если эти действия причинили крупный ущерб. Но что здесь следует понимать под крупным размером ущерба?

Так, Е. и Ф. были осуждены за то, что в запретное время и недозволенными снастями выловили 601 кг рыбы. В кассационной жалобе адвокаты осужденных просили не считать причиненный их подзащитными ущерб крупным. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации не нашла оснований для удовлетворения этой просьбы. При этом Судебная коллегия указала, что суд правильно учел не только стоимость выловленной рыбы, но и ее количество, а также наличие около 300 кг молоди, и признала вывод суда о причинении крупного ущерба государству правильным [298] См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2001. № 12. — С. 7. . Конечно же, данное решение с полным основанием может служит судебным прецедентом при рассмотрении правоприменителем аналогичных уголовных дел.