Любовь Лобанова - Преступления против правосудия

Признаки обвиняемого, потерпевшего, свидетеля, эксперта, специалиста изложены в указанных нормах УПК достаточно определенно и могут быть использованы для квалификации действий, совершенных против них, как принуждения к даче показаний по ст. 302 УК. Несколько иначе обстоит дело с характеристикой подозреваемого, которая применительно к понятию потерпевшего по ст. 302 УК не всегда ясна. Для постановки вопроса вначале рассмотрим конкретное уголовное дело.

11 февраля 1997 г. К. и Р., старшие оперуполномоченные отделения по борьбе с незаконным оборотом наркотиков РОВД, задержали Е. по подозрению в незаконном приобретении и хранении наркотического средства, доставили его в РОВД и стали избивать, требуя признания, и в результате причинили ему телесные повреждения.

К. и Р. были осуждены по п. «а» ч. 3 ст. 286 УК и ч. 2 ст. 302 УК. Президиум Верховного Суда РФ приговор в части осуждения по ч. 2 ст. 302 УК отменил и дело прекратил за отсутствием состава преступления, указав, что Е. был задержан по подозрению в преступлении, однако он не был признан подозреваемым, как того требует ст. 122 УПК РСФСР, и, следовательно, не относился к лицам, которые указаны в качестве потерпевших в ст. 302 УК РФ [644].

С точки зрения действовавшего в то время процессуального законодательства решение было правильным. В ст. 122 УПК РСФСР подозреваемым признавалось лицо, задержанное по подозрению в совершении преступления, а в соответствии с ч. 1 ст. 47 УПК РСФСР такое лицо могло пользоваться услугами защитника с момента объявления ему протокола задержания. Если же лицо было задержано фактически, но протокол не был составлен, то задержанный не считался подозреваемым, поэтому принуждение его к даче показаний нельзя было квалифицировать по ст. 302 УК.

Однако Конституционный Суд РФ в постановлении от 27 июня 2000 г. № 11-П в связи с жалобой В. И. Маслова указал, что приведенное положение ч. 1 ст. 47 УПК РСФСР противоречит Конституции РФ, так как в целях реализации конституционного права на помощь адвоката необходимо учитывать не только формальное процессуальное, но и фактическое положение лица, в отношении которого осуществляется уголовное преследование, во всех случаях, когда его права и свободы существенно затрагиваются действиями и мерами, связанными с уголовным преследованием. По смыслу постановления к таким мерам относится фактическое задержание независимо от того, был ли составлен протокол.

Реализацией этого постановления стало изменение, внесенное Федеральным законом от 20 марта 2001 г. в ч. 1 ст. 47 УПК РСФСР: в новой редакции указано, что защитник допускается к участию в деле с момента фактического задержания и, следовательно, задержанный считается подозреваемым также с этого момента. Аналогичная формулировка содержится и в п. 3 ч. 3 ст. 49 УПК РФ.

Следовательно, если бы К. и Р. совершили те же действия после вступления в силу УПК РФ, то Е. как фактически задержанного следовало бы признать подозреваемым и с этой точки зрения действия против него квалифицировать по ст. 302 УК [645].

Кроме того, действующий УПК еще более расширил круг подозреваемых, так как отнес к их числу лиц, в отношении которых возбуждено уголовное дело, даже если они не были задержаны.

Вряд ли правильно считать потерпевшими от принуждения только лиц, прямо перечисленных в ст. 302 УК. Их перечень следует дополнить другими участниками процесса, к которым также может применяться принуждение: это переводчик (ст. 59 УПК) и подсудимый. Хотя допрос подсудимого может происходить только в суде, фактически подсудимый, особенно если он содержится под стражей, находится во власти сотрудников правоохранительных органов, которые могут воздействовать на него путем принуждения, требуя дать в суде определенные показания. Поэтому следовало бы вернуться к формулировке ст. 179 УК РСФСР, которая не ограничивала круг потерпевших от принуждения к даче показаний, ибо ответственность за такие действия не должна зависеть от процессуального положения потерпевшего, которое нередко определяется по усмотрению сотрудников правоохранительных органов с учетом составленных ими процессуальных документов.

Предлагаемое решение вопроса тем более важно, что принуждение может применяться не только непосредственно к участникам процесса, но также, с целью воздействовать на них, и к другим лицам (родственникам обвиняемого и т. д.), а в ст. 302 УК нет прямого указания на то, кому должны быть адресованы угрозы (а также шантаж и иные незаконные действия), в связи с чем возникает вопрос о квалификации принуждения, применяемого к этим другим лицам. Возможны две ситуации. Во-первых, угрозы могут высказываться непосредственно обвиняемому, свидетелю и т. д., будучи направлены на нарушение прав не его самого, а других (например, угроза арестовать, похитить или избить родственника обвиняемого). В этом случае имеются все признаки принуждения к даче показаний, ибо у допрашиваемого нет возможности так выбрать вариант поведения, чтобы не были нарушены его интересы, которые следует понимать широко, включая также интересы близких ему лиц.

Во-вторых, угрозы нарушить права родственников обвиняемого могут быть высказаны непосредственно им, но с целью добиться определенных показаний от обвиняемого, причем будут приняты меры для того, чтобы о содержании угроз обвиняемому стало известно (например, специально предоставляется свидание с родственником). По существу приведенная ситуация аналогична предыдущей, ибо способ доведения угроз до сведения допрашиваемого не имеет решающего значения, т. е. и в этом случае имеются признаки принуждения к даче показаний. Однако, поскольку в ст. 302 УК точно очерчен круг потерпевших и родственники в него не включены, в настоящее время такие действия приходится квалифицировать по ст. 286 УК (при наличии условий ее применения). В принципе же следует дополнить ст. 302 УК, указав в ней на принуждение любых лиц к даче показаний независимо от процессуального положения этих лиц.

Объективная сторона преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 302 УК, заключается в принуждении указанных лиц к даче показаний (заключения) и состоит из двух тесно связанных между собой частей: применения незаконных принудительных мер к допрашиваемому лицу и требования дать определенные показания.

В ст. 302 УК говорится о принуждении вообще и нет прямого указания на незаконный его характер (в отличие например, от ст. 301 УК, где содержится указание на незаконность задержания, заключения под стражу или содержания под стражей). Но, безусловно, имеется в виду только незаконное принуждение, ибо в той же диспозиции при перечислении способов принуждения содержится указание на иные незаконные действия. Данное соображение представляется важным, так как принуждение к даче показаний может быть законным, ибо и уголовное, и уголовно-процессуальное законодательство предусматривают специальные меры воздействия, направленные на получение правдивых показаний. Такой мерой является предупреждение об ответственности за отказ от дачи показаний и дачу ложных показаний и заключений (ст. 307-308 УК), предусмотренное в ч. 5 ст. 164 УПК. Когда потерпевшие и свидетели не желают добровольно давать показания либо намерены исказить истину, то угроза привлечения к уголовной ответственности выглядит как законная принудительная мера, применяемая вопреки желанию допрашиваемого лица.