Григорий Диков - Стандарты справедливого правосудия [международные и национальные практики]

Специальный адвокат не только помогает судье исследовать доказательство. Его задача также состоит в том, чтобы добиться наиболее полного раскрытия доказательства защите. В Великобритании фигура специального адвоката появилась отчасти в ответ на критику системы «судейского самоконтроля» со стороны Европейского суда. Этот адвокат появился в иммиграционных делах, а также в специальном законодательстве, касающемся Северной Ирландии. В последующие годы такой способ обеспечения интересов защиты стал распространяться и на другие сферы (см. уже упоминавшееся дело «Rowe and Davis v. the United Kingdom», постановление Большой палаты от 16 февраля 2000 года, § 46 и далее).

Британский опыт показывает, однако, что введение в процедуру специального адвоката не решает проблему «раскрытия доказательств». Напротив, такой механизм может привести к противоположным результатам: власти начнут скрывать от защиты многие доказательства под предлогом того, что они содержат какую-то секретную информацию, даже те, которые можно найти в открытом доступе [336] См.: Barak-Erez D., Waxman M.C. Op. cit. P. 32. . Недостатком этой системы является также то обстоятельство, что специальный адвокат не получает инструкций от подсудимого и ему запрещено раскрывать подсудимому информацию, которую он узнал при изучении секретных доказательств, а также сообщать свои аргументы [337] См.: Ibid. P. 37. . Таким образом, по сравнению с ситуацией полного раскрытия доказательства его возможности ограниченны. Еще один недостаток системы специального адвоката (впрочем, как и системы судебного самоконтроля) — недостаточная мотивированность такого адвоката, который может испытывать к своему подзащитному антипатию, не способствующую использованию в полной мере средств защиты. Впрочем, это относится ко всем адвокатам по назначению.

Европейский суд, не отрицая полезности системы специальных адвокатов, заметил, что этот механизм не может заменить полностью требование о раскрытии основной сути обвинительных доказательств прокуратурой. Эта позиция была сформулирована в деле «A. and Others v. the United Kingdom» (постановление Большой палаты от 19 февраля 2009 года, § 220), где Европейский суд отметил, что у обвиняемого должна быть возможность дать определенные инструкции специальному адвокату, с помощью которых тот мог бы эффективно оспорить доказательство, используемое против обвиняемого. Обвиняемому должны предоставить максимально возможный доступ к информации, которая позволит ему оспорить ту часть доказательств, которая по соображениям безопасности от него скрывается. Европейский суд привел такой пример (это дело касалось предполагаемых террористов — членов Аль-Каиды): если, предположим, сторона обвинения утверждает, что заявитель проходил военную подготовку в лагере террористов, она должна указать примерно, когда это происходило, и местоположение лагеря. При наличии такой информации у заявителя есть возможность предложить алиби или объяснить, почему он в это время находился в этом месте, дать этому факту какое-то объяснение, которое исключает его принадлежность к террористической деятельности [338] Реакция не заставила себя ждать — в Великобритании Совместный комитет по правам человека (Joint Committee on Human Rights) предложил ввести требование об обязательном раскрытии основной сути доказательств, которые используются против обвиняемого. . Таким образом, законодатель пытается обеспечить максимально возможную степень участия защиты или хотя бы какого-то независимого арбитра в процессе исследования таких доказательств.

В вопросах раскрытия доказательств Европейский суд практически исходит из некоторых общих правил: доказательства (и обвинительные и оправдательные) должны быть известны защите, любые ограничения защиты на доступ к ним должны быть минимальными, строго необходимыми в рамках того общественного интереса, который такие ограничения преследуют; сам Суд никогда не занимается изучением качества доказательства без изучения того, как это доказательство было исследовано в национальных судах; чем хуже качество доказательства, чем меньше у защиты возможностей исследовать его, тем подробнее и придирчивее Европейский суд будет оценивать процедуру использования такого доказательства в процессе.

Требование раскрывать доказательства защите имеет очень важный временной компонент: у защиты должно быть достаточно времени и возможностей для ознакомления с обвинительным доказательствами — об этом говорит статья 6, § 1 (b), Конвенции.

Ни Конвенция, ни прецедентное право Суда и Комиссии не устанавливают, на какой стадии судопроизводства должны быть раскрыты доказательства. В некоторых странах (особенно принадлежащих к англосаксонской правовой семье) доказательства предоставляются защите на более позднем этапе; в странах континентальной системы у защиты больше прав по исследованию доказательств еще в ходе следствия, что не мешает обвинению предоставлять дополнительные доказательства уже в ходе судебного разбирательства («G.B. v. France», постановление от 2 октября 2001 года, § 60). Для Суда важно лишь, чтобы это было сделано заранее, чтобы у стороны была возможность подготовиться к опровержению этих доказательств до того, как суд оценит их и вынесет по ним решение [339] Этот принцип применим и к гражданскому, и к уголовном процессу — см. дело «Feldbrugge v. the Netherlands», в котором Суд нашел нарушение статьи 6, § 1, в связи с тем, что ответчицу по делу, в рамках которого она оспаривала решение о лишении ее медицинской страховки, не ознакомили с экспертизой состояния ее здоровья, которая легла в основу решения против заявительницы. . Как отмечают отдельные авторы, в некотором смысле законодательство стран континентально-правовой семьи обеспечивает лучшие условия для ознакомления защиты с материалами дела, так как материалы предоставляются на более ранней стадии процесса и в более или менее окончательном виде [340] См.: Tochilovsky V. Jurispruednce of the International Criminal Courts and the European Court of Human Rights. Procedure and Evidence. Nijhoff ; Leiden ; Boston, 2008. Р. 96. . Российские стандарты в этой сфере вполне соответствуют Конвенции — статья 47 УПК предоставляет защите возможность знакомиться со всеми материалами следствия по окончании предварительного расследования (хотя это не означает еще, что тем самым обеспечивается достаточное время для ознакомления с ними) [341] Вместе с тем у этого права есть и обратная сторона. Существование такого права свидетельствует о том, что дело окончательно формируется на стадии предварительного расследования, оставляя за судьей лишь функцию проверки тех материалов, которые собраны следствием. .