Григорий Диков - Стандарты справедливого правосудия [международные и национальные практики]

Надо отметить, что нарушение права защиты знакомиться с материалами дела по окончании расследования не является препятствием к движению дела (см. статью 237 и статью 236, ч. 6, УПК РФ). Нарушения статьи 6 Конвенции скорее всего не будет, если суд исправил ошибку следователя и на более поздней стадии дал обвиняемому возможность ознакомиться с материалами дела (см. дело «Slyusarev v. Russia» от 9 ноября 2006 года, где заявитель жаловался на то, что не мог прочитать материалы своего дела потому, что у него отобрали очки).

Вопрос о том, что является «достаточным временем» или «условиями» для изучения доказательств, тесно связан с обстоятельствами дела. В деле «Barberà, Messegué and Jabardo v. Spain» (постановление от 6 декабря 1988 года) Суд нашел нарушение статьи 6, § 1 и 3, в том числе в связи с тем, что у заявителей в течение очень короткого — однодневного — судебного процесса не было возможности исследовать важные доказательства их причастности к убийству и террористической деятельности, в частности оружие и документы, найденные во время обыска в их доме. В деле «Öcalan v. Turkey» (постановление Большой палаты от 12 мая 2005 года, § 141) Суд нашел нарушение статьи 6, § 3 (b), в ситуации, когда заявителю предоставили материалы обвинительного заключения на 20 дней, но материалы эти состояли из 17 тыс. страниц. В российском контексте, однако, такие дела вряд ли будут встречаться очень часто, так как в большинстве случаев доказательственная база бывает сформирована и описана в обвинительном заключении и стороне защиты предоставляется обычно достаточное время для ознакомления хотя бы с письменной частью дела против обвиняемого. Вместе с тем в российских делах встречаются жалобы на то, что условия ознакомления с материалами дела обвиняемых-заключенных не позволяли им реализовать свое право на защиту («Trepashkin v. Russia, no. 2», от 16 декабря 2010 года). В этом деле Суд не нашел нарушения статьи 6, § 3 (b), но сами рассуждения Суда показывают, что условия содержания могут препятствовать нормальному ознакомлению с делом. Проблемы со зрением (как в деле «Slyusarev») или со слухом («Stanford v. the United Kingdom», постановление от 23 февраля 1994 года) у обвиняемого могут теоретически ограничить его возможности по ознакомлению с доказательствами.

Европейский суд требует, чтобы при исследовании доказательств стороны имели равные процессуальные возможности (equality of arms). Это вытекает как из прямого смысла статьи 6, § 1, так и из общего требования «справедливости» правосудия, составной частью которого является требование процессуального равенства сторон. Речь здесь не идет о равенстве de facto: Конвенция не может гарантировать, что адвокат обвиняемого будет так же компетентен, как и прокурор. Нельзя требовать от суда и вызова ровно такого же количества свидетелей защиты, сколько было заслушано свидетелей обвинения. Речь здесь идет скорее о равенстве de jure, о том, чтобы у стороны обвинения не было формальных полномочий, которых нет у стороны защиты. Отличие требования процессуального равенства от требования состязательности состоит в том, что в первом случае речь идет об абсолютных правилах исследования доказательств стороной защиты перед лицом суда, в то время как во втором — об относительных возможностях двух сторон в процессе по представлению доказательств в суд и их изучению. Европейский суд декларирует, что он не обязан устанавливать, насколько невозможность для стороны исследовать доказательство наравне с другой стороной повлияла на материальные выводы суда, т.е. нет необходимости доказывать, что, будь такая возможность предоставлена защите, это перевернуло бы ход процесса («APEH Üldözötteinek Szôvetsége and Others v. Hungary», постановление от 5 октября 200 года, § 42.).

Принцип процессуального равенства сторон вытекает из статьи 6, § 1, Конвенции и, следовательно, применим и к гражданским, и к уголовным делам. Однако практика Суда о равенстве процессуальных возможностей по гражданским делам может применяться к уголовным делам только mutatis mutandis, с учетом специфики уголовного судопроизводства и, в частности, более активной роли стороны обвинения по представлению доказательств в этой разновидности процесса. При этом Конвенция действует в отношении множества стран континентальной системы, обладающих развитой системой досудебного следствия. Естественно, требование равенства процессуальных возможностей не предполагает, что у защиты должны быть такие же права по собиранию доказательств (право обыска, выемки, привода свидетелей и т.д.). Достаточно, чтобы защита имела возможность собирать доказательства, не прибегая к мерам государственного принуждения, и чтобы исследование представленных в суд доказательств происходило по одинаковым правилам и для обвинения, и для защиты.

Ниже мы будем говорить также о делах, в которых Европейский суд находил нарушение статьи 6, § 1, в связи с нарушением принципа равенства сторон в различных контекстах доказывания, например в связи с невозможностью для защиты добиться назначения контрэкспертизы или принимать участие в проведении экспертизы, а также в связи с невозможностью для защиты представить в суд материалы собственного расследования или вызвать свидетелей защиты.

Конвенция позволяет ставить вопрос об активной защите путем приобщения доказательств в рамках прежде всего статьи 6, § 3 (d). Право допрашивать свидетелей, показывающих против обвиняемого, и право требовать вызова и допроса свидетелей защиты объединены в одном подпункте статьи 6, § 3 (d), однако по сути дела это очень разные гарантии. Право исследовать и критиковать доказательства, предложенные прокуратурой в поддержку обвинения, является почти безусловным, естественным правом защиты, вытекающим из самого названия этой процессуальной стороны. Право активно опровергать мнение обвинения, ссылаясь на новые сведения о фактах, которые не фигурируют в обвинительном приговоре, также признано в Конвенции. Однако по ряду практических соображений (прежде всего в силу длительности и стоимости судебного процесса) внутренние суды нередко используют свою значительную свободу усмотрения в доказывании для ограничении этого права.

Активная защита включает в себя не только право требовать вызова свидетеля. Она может состоять и в представлении в суд вещественных доказательств, результатов экспертиз и т.п. Однако, как и в случае со свидетелями, у национальных судов есть широкая дискреция в этом вопросе. Общее правило в таких случаях звучит так: «решение о том, надо ли допускать доказательство [к изучению в ходе слушаний] и какой вес ему придать, в первую очередь относится к сфере полномочий национальных судов» (постановление по делу «Doorson v. the Netherlands» от 26 марта 1996 года).