Григорий Диков - Стандарты справедливого правосудия [международные и национальные практики]

В вопросе о приобщении иных доказательств (не относящихся к свидетельским показаниям) к материалам дела по инициативе защиты Суд руководствуется примерно теми же самыми подходами, как и в вопросе о вызове свидетелей защиты.

Чаще всего суды отказывают защите в истребовании или приобщении каких-либо доказательств в связи с тем, что эти материалы не имеют доказательственной ценности. В деле «Perre v. Italy» от 21 сентября 1999 года заявитель подозревался в том, что возглавлял группировку наркоторговцев. Основой обвинения были результаты внешнего наблюдения за сходкой мафиози, в которой заявитель участвовал, материалы прослушивания разговоров в квартирах, где жили члены группировки, и их телефонных переговоров, а также показания одного из членов группировки, указавшего на заявителя как на главу этой группировки. На основании аудиозаписей можно было определенно прийти к выводу, что преступная группировка занималась сбытом оружия и наркотиков и обсуждала детали различных сделок такого рода.

Итальянские суды, имея достаточно аудиозаписей в своем распоряжении, не стали, однако, проводить фоноскопическую экспертизу, решив, что сами могут разобраться, чей голос звучит на пленках. К тому же большинство сообвиняемых (а их было более 30) отказались предоставлять образцы своего голоса для проведения аналогичных исследований. Заявитель, напротив, настаивал на экспертизе.

Европейская комиссия не нашла нарушения статьи 6 в этом деле. Она отметила, что в обвинительном приговоре итальянские суды в основном опирались на факты участия заявителя в бандитской сходке. С этой точки зрения было не так уж важно, кто конкретно какие фразы на этой сходке произносил. Соответственно отказ в проведении фоноскопической экспертизы не являлся для защиты существенным ущемлением ее прав.

В деле «Bricmontv. Belgium» (постановление от 7 июля 1989 года) заявитель, которого обвиняли в финансовых махинациях, настаивал на проведении аудита бухгалтерских документов. Суд, однако, отказал в проведении такой экспертизы на том основании, что заявитель сам признавал, что многие операции вообще не записывались и, соответственно, аудитор не смог бы получить полной и точной картины того, что происходило. Европейский суд в этом деле рассмотрел жалобу по статье 6, § 3 (b), Конвенции, которая говорит о «времени и возможностях для подготовки защиты». По этому же пункту была рассмотрена жалоба заявителя на то, что не было учтено вещественное доказательство (или, скорее, документ) — картина с дарственной надписью, которая могла бы прояснить суть отношений подсудимого и его предполагаемой жертвы. Европейский суд, опять же, оценивал эту ситуацию в рамках статьи 6, § 3 (b), а не (d). По пункту (d) в деле «Bricmont» были рассмотрены только вопросы, связанные с невызовом в суд свидетелей. Практика Суда знает несколько примеров, свидетельствующих о том, что вопрос о приобщении иных типов доказательств также может быть рассмотрен по статье 6, § 3 (d) — см., например дело ««Perna v. Italy» (постановление Большой палаты от 6 мая 2003 года, § 25—32) в котором речь шла о приобщении к делу двух газетных статей, что анализировалось с точки зрения права заявителя на «вызов свидетелей защиты».

Дел, в которых Суд опроверг выводы национальных судов о том, что приобщать какое-то доказательство не нужно, немного. В их числе дело «Elsholz v. Germany» (постановление Большой палаты от 13 июля 2000 года) о предоставлении отцу ребенка права свиданий вопреки мнению матери. Немецкий суд в этом деле выслушал ребенка, мать, отца и отказал в признании за отцом права на свидание. Отец просил провести дополнительную экспертизу, и это мнение было поддержано местным центром по защите прав детей, так как у ребенка могло сформироваться негативное отношение к отцу под влиянием матери. Однако в этом было отказано. Европейский суд решил, что рассмотрение такого рода дела без психологической экспертизы ребенка не соответствовало требованиям статьи 8 Конвенции, которая, согласно практике Суда, также содержит некоторые процедурные гарантии относительно рассмотрения споров в сфере частной и семейной жизни. Однако необходимость дополнительной экспертизы тут была связана с особым предметом спора о праве на свидание с ребенком в рамках статьи 8. Большинство уголовных дел не будет попадать в сферу действия статьи 8, и поэтому логика дела «Elsholz» будет, скорее всего, неприменима к ним.

Иногда доказательство, предложенное защитой, неосновательно исключается по причине его ненадежности — исходя из тех же оснований и стандартов, по которым защита могла бы требовать исключения подобного же доказательства, предложенного прокуратурой. Так, запрет на использование производных доказательств, который, исходя из презумпции невиновности и правила о толковании сомнений в пользу обвиняемого, может быть выгоден защите, не должен так же жестко использоваться в интересах стороны обвинения — последней следует основываться только на несомненных доказательствах. Л. Лукаидес отмечает, что строгое применение правила, запрещающего пользоваться показаниями «со слов», иногда может привести к ущемлению прав подсудимого, если недопустимыми признаются любые показания «со слов», вне зависимости от того, носят ли они обвинительный или оправдательный характер [347] См.: Loucaides L. Questions of fair trial under the European Convention on Human Rights // Human Rights Law Review. 2003. Vol. 3, N 1. Р. 34. .

Впрочем, практика Комиссии опровергает этот подход. В деле «Blastland v. the United Kingdom» (решение от 7 мая 1987 года) заявитель обвинялся в изнасиловании и убийстве мальчика. Одним из доказательств его вины, предложенных на рассмотрение присяжным, были признательные показания заявителя, данные на предварительном следствии. В суде заявитель отказался от своих показаний. По общему правилу показания, данные на следствии, рассматривались как показания «со слов» и не могли быть допущены к рассмотрению — суд должен был непосредственно допросить свидетеля. Однако английское право делало исключение для признательных показаний, данных подсудимым, — такие показания считались допустимыми и могли исследоваться перед присяжными наряду с допросом самого подсудимого [348] Правила допуска доказательств «со слов» со времен дела «Blastland» претерпели некоторые изменения и усовершенствования, расширяющие возможности использования таких доказательств, — см., например, дело «Thomas v. the United Kingdom» от 10 мая 2005 года. .

В ходе предварительного слушания подсудимый попросил судью зачитать перед присяжными показания, данные одним из свидетелей, М., в стадии расследования. В этих показаниях М. признался в совершении убийства, в котором обвиняли заявителя (показания 1). Однако позже М. отказался от своих показаний. В суд М. не вызывался и свидетелем по делу не проходил. Заявитель также просил приобщить показания, данные сестрой М., в которых она говорила о том, что М. рассказал ей о смерти мальчика еще до того, как об этом стало известно полиции (показания 2). Кроме того, на следующее утро после убийства, когда еще не был найден труп мальчика, М. рассказал некоему третьему лицу, где находится труп, и сообщил о предшествовавших гибели мальчика событиях (показания 3). Все эти доказательства свидетельствовали, по мнению заявителя, о том, что именно М. был убийцей. Заявитель, однако, не настаивал на личном допросе М. (так как знал, что тот будет отрицать свою вину).