Григорий Диков - Стандарты справедливого правосудия [международные и национальные практики]

Сложно себе представить, чтобы в российском контексте такой разговор был бы записан на пленку. Скорее всего, в России не реже, чем в других странах, прибегают к услугам информаторов, но не всегда это оформляется должным образом. В процессе такие лица появляются как обычные свидетели. Представляется, что суды должны выяснять статус и отношения этих свидетелей с правоохранительными органами или как минимум не препятствовать это делать защите. Статус свидетеля как информанта, агента полиции неизбежно влияет на оценку его показаний. Такого рода показания допустимы, но суды должны относиться к ним с особой осторожностью, и именно поэтому этот вопрос нельзя считать лишним в процессе. Кроме того, следует признать статус «агента» не только за лицом, формально вовлеченным в агентурную сеть, но и за любым «помощником» милиции (следствия и т.д.), у которого имеются предварительные договоренности с правоохранительными органами об оказании им такого рода услуг.

Интересная ремарка — судья рассмотрел этот вопрос в отдельном заседании, без присяжных, и вынес определение на 18 страницах. Трудно себе представить, что российский судья потратит столько же времени и усилий на решение вопроса о допустимости доказательств.

Правило о том, что молчание обвиняемого не должно быть истолковано против него, существует в английском праве, однако из него допускаются некоторые исключения.

Возникает вопрос: а что делать, если обвиняемый выбрал активную защиту и дает показания, но отрицает свою вину? Насколько в такой ситуации полиция имеет право применять различные уловки, чтобы получить интересующие их признание и информацию? Представляется, что в этой ситуации «свобода маневра» у органов обвинения больше — свидетеля, дающего показания, но отрицающего вину, допускается запутывать, выявлять противоречия в его же словах и достаточно активно «вытягивать» из него признания, которые потом могут продемонстрировать его виновность.

См.: http://cridho.cpdr.ucl.ac.be/documents/Avis.CFR-CDF/Avis2003/CFR-CDF. opinion3-2003.pdf (c. 6—7).

См.: Отчет Сети независимых экспертов Европейского союза по вопросам основных прав за 2003 год. С. 18. (Далее — Отчет Сети экспертов).

Там же. С. 7.

В деле «Mapp v. Ohio» этот принцип был распространен с федерального уровня и на суды штатов (до этого подобные доказательства были недопустимыми только в федеральных судах — см.: Lawson Mack R. Comparative Criminal Procedure: History, Processes and Case Studies. Buffalo, New York : William S. Hein & Co., Inc. 2008. Р. 343 et seq.

См.: http://supreme.justia.com/us/428/465/case.html.

Квазисудебная процедура, в которой решается вопрос о том, есть ли признаки преступления и стоит ли передавать дело в уголовный суд.

См.: http://scholar.google.com/scholar_case? case=12950573209015417232&q=us+v.+leon&hl=en&as_sdt=2,5&as_vis=1.

См.: Отчет Сети экспертов. С. 8.

Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 31 октября 1995 года № 8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия» (с изменениями от 6 февраля 2007 года), п. 14.

По мнению некоторых авторов (см.: Кореневский Ю.В., Падва Г.П. Участие защитника в доказывании. М. : Юрист, 2004. С. 25), одним из критериев «законности» получения материалов ОРД является факт проведения мероприятий управомоченным государственным органом. Однако материалы, полученные в рамках частной инициативы, могут попасть в уголовное дело не в качестве материалов ОРД, а в качестве других доказательств.

Определение Конституционного Суда РФ от 14 июля 1998 года № 86-О «По делу о проверке конституционности отдельных положений Федерального закона “Об оперативно-розыскной деятельности” по жалобе гражданки И.Г. Черновой», п. 3.

Где оно названо «правом [обвиняемого], у которого нет правовой помощи, быть информированным о его праве [на правовую помощь]» — cм.: http:// www2.ohchr.org/english/law/ccpr.htm

См.: Cape E., Namoradze Z., Smith R., Spronken T. Effective Criminal Defence in Europe. Antwerpen : Oxford : Intersentia, 2010. Р. 39.

См.: http://www.icty.org/x/cases/mucic/tdec/en/70902732.htm.

Похоже на то, что Европейский суд признал разумным ограничение на встречу с адвокатом, примененное в настоящем деле, — см. интерпретацию, данную в решении по делу «John Murray» и в § 52 постановления от 27 ноября 2008 года по делу «Salduz v. Turkey», на котором мы остановимся ниже.

Если быть точным, по-русски эту концепцию следовало бы называть концепцией «худых плодов»: «Так всякое дерево доброе приносит и плоды добрые, а худое дерево приносит и плоды худые» (Евангелие от Матфея, 7:17, Синодальный Перевод).

См., например: Орлов Ю.К. Основы теории доказательств в уголовном процессе. М. : Проспект, 2000. С. 46.

U.S. Supreme Court, N 82-1651, decision of 11 June 1984, 467 U.S. 431 (1984), p. 441 et seq.

Интересно заметить, что во время описываемых в деле событий турецкое право предусматривало обязательное участие адвоката в делах, где обвиняемыми являются несовершеннолетние, с момента ареста обвиняемого. Вместе с тем для дел, попадающих в компетенцию судов безопасности (специальные суды, созданные для рассмотрения дел о терроризме и политических преступлениях), было сделано исключение — обязательного участия адвоката в таких делах не требовалось. В 2003 году это изъятие было убрано из законодательства.

См. очень интересную интерпретацию этих слов Европейского суда, данную английским судом в деле «Cadder», которое мы разбираем ниже.

Это очень важное замечание Европейского суда, сделанное в § 55 постановления по данному делу, стоит запомнить, чтобы лучше понимать последние дела на эту же тему, на которых мы остановимся ниже.

Ряд судей (в частности, судьи Братца и Загребельский) в этом деле в своих особых мнениях пошли еще дальше и предположили, что право на адвоката должно возникать не с момента первого допроса, а с момента задержания.

См.: http://www.courdecassation.fr/jurisprudence_2/chambre_criminelle_578/arrets_rendus_17837.html; http://www.conseil-constitutionnel.fr/conseil-constitutionnel/francais/les-decisions/acces-par-date/decisions-depuis-1959/2010/2010-14/22-qpc/ decision-n-2010-14-22-qpc-du-30-juillet-2010.48931.html

Garde à vue — кратковременный арест, предшествующий помещению в предварительное заключение и обычно длящийся от нескольких часов до двух суток.

Возникает, правда, вопрос, а будет ли признано нарушение статьи 6 в том случае, если лицу не разъяснили его право сохранять молчание и иметь адвоката, но лицо знало о своих правах из других источников и воспользовалось ими (сохраняло молчание и потребовало адвоката)? На наш взгляд, искать нарушение статьи 6 в таких условиях было бы неправильно.