Коллектив авторов - Право и экономическое развитие: проблемы государственного регулирования экономики

При делегировании полномочий в конечном счете государственная функция не превращается в частно-правовую, поскольку итоговую ответственность за ее выполнение несет государство, поскольку оно осуществило выбор субъекта, наделяемого полномочиями. Полного «разгосударствления» функций здесь не происходит. До момента реализации переданных полномочий между государством и уполномоченным лицом существует правовая связь, а вернее сказать, связанность. Государство связано возможностью уполномоченного лица реализовать возникшее у него секундарное право. Иное дело, когда происходит реальная «приватизация» государственных функций, в результате чего они перестают быть государственными и становятся частными. Поэтому следует отметить правоту М.А. Егоровой, задающей резонный вопрос: зачем делегировать то, чем субъект и так неотъемлемо обладает в силу имеющейся у него общей правоспособности? Если вести речь о возможности передачи государством ряда своих полномочий в сферу частноправового регулирования и о наделении свободных субъектов властными правомочиями, то, по справедливому замечанию автора, такие субъекты должны осуществлять свою деятельность от имени государства или его органов, что совершенно не предусматривается законом «О саморегулируемых организациях», который, напротив, базируется на частноправовой инициативе такой организации [421].

Учитывая данное обстоятельство, теперь обратимся к мотивам, которые можно встретить на страницах юридической печати в поддержку теории передачи государственных полномочий.

Мотив № 1.После передачи части своих полномочий федеральные органы исполнительной власти продолжают осуществлять контроль и надзор полноты и качества выполнения саморегулируемыми организациями переданных им полномочий [422]. Данный довод, на наш взгляд, не является убедительным. Разве мало субъектов гражданского права, деятельность которых контролирует государство? Так, согласно п.1 ст.1242 ГК, для осуществления коллективного управления авторскими и смежными правами авторы могут создавать основанные на членстве некоммерческие организации, на которые в соответствии с полномочиями, предоставленными им правообладателями, возлагается управление соответствующими правами на коллективной основе (организации по управлению правами на коллективной основе). Деятельность подобных организаций подлежит государственному контролю. При этом основанием полномочий организации по управлению правами на коллективной основе является договор о передаче полномочий по управлению правами, заключаемый такой организацией с правообладателем в письменной форме. Таким образом, государство посредством норм гражданского кодекса РФ предоставило возможность субъектам авторского права определять правила поведения условиями договора [423].

Мотив № 2.Саморегулируемые организации в конечном счете наделяются полномочиями, которыми субъекты гражданских правоотношений в принципе обладать не могут [424]. При этом ссылаются на Постановление Конституционного Суда, который указал, что возложение на саморегулируемые организации такой функции, как контролирование профессиональной деятельности своих членов в части соблюдения требований законодательства Российской Федерации и установленных СРО правил профессиональной деятельности члена, является результатом определенной модификации контрольной деятельности государства. Государство вправе устанавливать для всех граждан, желающих осуществлять публичную деятельность, обязательные условия назначения [425].

Во-первых, стоит отметить, что авторы слишком категоричны в своих утверждениях относительно принципиальной невозможности обладания субъектами частного права функцией контроля профессиональной деятельности своих членов. Например, в соответствии со ст.56. Федерального закона от 26 декабря 1995 г. № 208-ФЗ «Об акционерных обществах» счетная комиссия проверяет полномочия и регистрирует лиц, участвующих в общем собрании акционеров. Выделяют два основных вида корпоративного контроля: 1) внутренний корпоративный контроль, на основании которого реализуется управление внутри юридического лица, основанный на распределении властных компетенций между различными органами управления юридического лица, установленных уставными документами корпорации; 2) внешний корпоративный контроль, содержание которого составляет система властного подчинения членов корпорации управленческим воздействиям со стороны учрежденного ими юридического лица [426].

Во-вторых, более обоснованной является позиция судьи Конституционного Суда А.Л. Кононова, выразившего особое мнение по поводу упомянутого Постановления Конституционного Суда. По его мнению, представляется тревожной и опасной тенденция чрезмерно широкого употребления термина «публичный» как оправдания вмешательства государства в свободу экономических и иных отношений, являющихся сферой личных интересов граждан и юридических лиц. Конституционный Суд полагает, что государство просто перелагает на саморегулируемые организации часть своих публично-правовых функций. При такой трактовке происходит лишь передача государственных полномочий от одной публичной структуры к другой, которая в силу этого сама превращается в публичную. Никакого сокращения публично-правовых функций и государственного регулирования при этом не происходит. Это называется опубличиванием частных интересов и огосударствлением общественных организаций, что уже было при советском строе. Свобода деятельности добровольных общественных объединений, гарантированная ст.30 Конституции Российской Федерации, не предполагает возможности интегрирования их в государственно-властные структуры. Очевидно, невозможно и делегирование им полномочий (компетенции) органов государственной власти, равно как и функция правового нормотворчества [427].

При рассмотрении данного мотива также возникает вопрос: кто делегирует полномочия государство или члены СРО? П.В. Крючкова отмечает: «ассоциацию бизнеса можно считать организацией саморегулирования, если ее участники делегировали ей право на выполнение следующих функций: разработку системы правил и стандартов деловой практики; осуществление мониторинга за соблюдением этих стандартов и правил; разработку и применение системы санкций за нарушение правил (как минимум, к членам организации, как максимум – ко всем участникам рынка); разработку собственной процедуры внесудебного разрешения споров как между членами ассоциации, так и с аутсайдерами (прежде всего, с потребителями)» [428].

Мотив № 3.Публично-властное полномочие включает в себя, как правило, три взаимосвязанных направления: правоустановление, правообеспечение и правоприменение. При этом саморегулируемые организации получили полномочия во всех указанных направлениях: в области правоустановления – ограничение доступа на рынок; в области правообеспечения – осуществление контроля деятельности своих членов; в области правоприменения – привлечение к ответственности нарушителей актов саморегулирования [429].