Нильс Кристи - Пределы наказания

Но более других огорчены и смущены архитекторы этого здания, которые, будучи молодыми и бедными, боролись за идеи социализма, а затем за социал-демо­кратические идеи, впоследствии нашедшие воплощение в концепции государства всеобщего благоденствия. По сравнению с нашей прежней бедностью наше ны­нешнее изобилие поражает. Это показывают исследо­вания (см., например, Рамсей, 1977), но нам даже не нужно исследований, так как многие еще помнят прошлое. По сравнению с прежней необеспеченностью наша нынешняя система социального обеспечения об­ладает многими ценными качествами. Разве не оче­видно, что мы достигли цели, что мы уже там? Откуда же тогда эти худосочные бледные юноши, обосновав­шиеся перед зданием дворца, на виду у короля и всей королевской рати?

Соблазн огромен. Всего лишь несколько решений парламента — и грязное пятно исчезнет. Совсем не­обязательно называть это законом против хулиганства; такое решение может быть понято превратно. Можно назвать это законом о защите трудных подростков. Они нуждаются в защите. Их родители нуждаются в этом. Их жертвы нуждаются в этом. Теперь нуждается в этом и государство всеобщего благоденствия, так как оно настолько приблизилось к совершенству, что поте­ряло контроль.

Подведем итог. Положение таково, что мелкие правонарушители стали более заметными, а контроль над ними усложнился, тогда как их родные, жертвы преступлений, левое крыло политиков и творцы госу­дарства всеобщего благоденствия сделались активными сторонниками принятия необходимых мер. Эта ситуа­ция в целом неустойчива. Что-то должно произойти и потому происходит.

Прошльм детом 350 социальных работников встре­тились в Швеции, чтобы обсудить, как бороться с нар­команией. Они собрались в маленьком уединенном ме­стечке под названием Хассела. Случилось так, что в наши дни ничто не пользуется такой известностью и не обсуждается столь оживленно в кругах социальных ра­ботников, как Хассела. Учреждения, базирующиеся на тех же принципах, растут, как грибы, и в других скан­динавских странах. А связанные с Хасселой идеи про­никли уже и в учреждения другого типа, а также в по­вседневную практику социальной работы.

О чем же идет речь?

Наиболее важной является мысль о том, что клиен­ты — наркоманы и пьяницы — это наши товарищи. Они выходцы из рабочей среды. Мы, люди Хасселы, — социалисты. Они — наши товарищи, и с ними нужно об­ращаться как с товарищами. Мы похожи друг на дру­га, и у нас общее дело. Товарищество означает ответ­ственность, и мы обязаны выручить наших товарищей из беды любыми доступными средствами. Любыми. На­чиная с 1850 г. и вплоть до конца прошлого столетия скандинавские рабочие страдали от чрезмерного потреб­ления алкоголя. Лидеры рабочего движения видели зто и принимали соответствующие меры. Рабочие не могут стать свободными, а движение — сильным, если по­требление алкоголя не будет поставлено под контроль. Борьба за трезвость стала важной частью программы социал-демократов, и алкоголизм был поставлен под контроль. В настоящее время потребление алкоголя, как и наркотиков, снова достигло прежнего опасного уровня и должно контролироваться с помощью преж­них средств.

Одним из таких старых средств является принуж­дение людей к воздержанию. Товарищи не позволяют наркоманам умирать, они спасают их. Вы переживаете за своего товарища и, конечно, заставляете его жить. Если это необходимо, вы принуждаете его отказаться от наркотиков. Если это необходимо, вы проявляете вашу товарищескую заботу в течение нескольких лет, пока он не спасен. Хассела предназначена для молодых наркоманов. Их собирают в Стокгольме и отправляют в Хасселу, хотят они того или нет, а если они убегают, их возвращают туда с помощью подиции. Они нахо­дятся там в течение года. Кроме того, в течение года они должны посещать «народную среднюю школу» вместе с другими молодыми людьми, которые посещают ее добровольно. Их можно подвергать такому воздей­ствию вплоть до достижения ими двадцати лет. Право­вой основой этого является закон об охране детства.

Другим важным моментом является общая нравст­венная направленность осуществляемого в Хасселе подхода. Правила установлены, их соблюдение строго контролируется персоналом и другими товарищами. Хассела — это не то место, где копаются в душе клиен­тов или ворошат печальные обстоятельства их преж­ней жизни. Здесь нет мягкотелого либерализма. Здесь требуют, причем безответственность влечет за собой серьезные последствия. Здесь трудная жизнь. Трудная не только для молодых, но и для персонала. Персонал живет тут же, принимая участие во всех делах и не отделяя себя от остальных. Это учреждение для всех, охватывающее все стороны их жизни.

По-видимому, оно оправдывает себя. Оно претенду­ет на успех, который далеко превосходит все, что до­стигнуто в этой области в шведском королевстве наших дней. Многое представляется противоречивым (Эн-глунд, 1975; Теландер, 1979), но притязания могут ока­заться обоснованными. Хассела, по-видимому, весьма эффективна в том плане, что под ее воздействием мо­лодежь прекращает потребление наркотиков. Но в еще большей степени успех Хасселы проявляется в ослаб­лении чувства профессионального бессилия, остро переживаемого социальными работниками и представи­телями смежных специальностей. Цена этого успеха может превышать выигрыш от помощи молодым нар­команам.

Проблемы, связанные с Хасселой, касаются всех, кто ощущает острую потребность знать, как действо­вать в ситуациях, в которых современное общество без­действует. По-видимому, в Хасселе собрались пылкие идеалисты и те, кто живет реализацией их идей. Я пи­таю глубокое уважение к их деятельности. Но не в связи с анализом социальной ситуации, который они дают. Аналогия между скандинавским обществом в на­шем столетии и тем же обществом в прошлом веке представляется чрезвычайно опасной, так как не учи­тывает существование особой категории людей, кото­рые ждут, чтобы им осветили путь. В -течение послед­них 20 лет мы были свидетелями стремительного увеличения контингента профессионалов, специально обученных заниматься проблемами, связанными с пове­дением других лиц. Теперь такие люди есть, и профес­сиональный престиж некоторых из них поставлен на карту. В то же самое время они являются функционера­ми: большинство из них работает в учреждениях от 9 до 4 часов дня, руководствуется четкими инструкция­ми, имеет дело с документами, лишь на короткое время встречаясь с клиентами, в отношении которых они об­ладают потенциальной властью, но властью именно ад­министративной. Им не придется жить бок о бок с по­следствиями своих решений. Они отправятся домой в пригороды, к своим друзьям, детям, собакам и дачам, а где-то кто-то даст почувствовать наркоманам, что происходит, когда нарушены правила игры товарищей. Эти кто-то станут новой категорией в системе социаль­ного контроля западных обществ. Я предлагаю назвать их «товарищи-функционеры».