Яков Магазинер - Избранные труды по общей теории права

В силу изложенного правоотношение, субъект которого обязан передать (сделать), означает право субъекта управомоченного на передачу , т. е. обязанности передать соответствует право на передачу: следовательно, содержание правоотношения есть одно и то же действие (facere). То же, что сказано о действии (facere), надо признать относительно обязанности не делать (non facere), т. е. о воздержании . В самом деле, моя обязанность не совершать известного действия имеет свою оборотную сторону в праве другого на не совершение мною такого действия, т. е. если я обязан не оскорблять чести другого, то этот другой имеет право на мое воздержание от оскорбления; следовательно, моя обязанность воздержания означает чужое право на воздержание. Содержание правоотношения и здесь одно и то же на активной и пассивной стороне. Действительно, с традиционной точки зрения обязанности воздержания соответствует право не терпеть – действий, которыми нарушается эта обязанность, т. е. не терпеть уже происшедшего нарушения этой обязанности. Но это два совершенно различных момента во времени . Если право есть оборотная сторона обязанности, то как составляющие разные стороны одного и того же явления, т. е. как совпадающие в существе , они должны совпадать во времени и, следовательно, обязанности воздержания может соответствовать только право на то же воздержание . Если же мы говорим о праве не терпеть оскорбления, то оно может возникнуть вместе с возникновением соответствующей ему одновременной обязанности , например, если я имею право не терпеть чужого оскорбления, а реагировать на него, то оскорбитель обязан переносить это мое нетерпение . Кроме того, нет смысла создавать особую категорию «нетерпения»: право не терпеть оскорбления означает право что-то сделать или не сделать в случае оскорбления, т. е. реагировать на оскорбление, например, бороться с оскорблением или уйти от него (facere или non facere). Таким образом, право реагировать на оскорбление, очевидно, возникает уже после оскорбления, т. е. в случае нарушения обязанности воздерживаться от оскорбления; следовательно, во-первых, право не терпеть оскорбления есть следствие оскорбления, а вовсе не право, соответствующее одновременной обязанности не оскорблять; во-вторых, оказывается, что право не терпеть оскорбления «соответствует» вовсе не обязанности воздержания, а нарушению этой обязанности, т. е. «нетерпение» оскорбления соответствует «невоздержанию» от оскорбления.

Естественнее и прямее строить для моей обязанности воздержания (non facere) чужое право на это же самое воздержание. Если обязанность эта выполнена, т. е. ни о каком оскорблении нет речи, то нет речи и о «соответствующем» праве не терпеть оскорбления. Если же обязанность эта нарушена, то из нарушения ее возникает новое правоотношение, где оскорбленный вправе не терпеть , т. е. реагировать на оскорбление, а оскорбитель обязан переносить эту реакцию.

Третий вид обязанности – терпеть (pati) – также строится неправильно. Если я обязан терпеть наказание , то наказывающий имеет право не на какие-то свои собственные действия, а на мое терпение наказания, т. е. он имеет право не на свое действие (facere), а на мое терпение (pati). И здесь одно и то же терпение есть содержание моей обязанности и чужого права. Право же наказывать (делать) означает не что иное, как обязанность другого не мешать наказанию (не делать). Здесь содержанием правоотношения является обязанность воздержания , т. е. непрепятствования наказанию, а этой обязанности соответствует право на то же самое воздержание (других от препятствования наказанию). Следствием исполнения этой обязанности воздержания является терпение наказания, ибо без него не могло бы осуществиться самое наказание, и в тот момент, когда прекращается это воздержание, прекращается и терпение, за ним следующее .

Все изложенное приводит нас к тому выводу, что содержанием правоотношения или, как говорят, объектом его, всегда является одно и то же действие , а не два разных действия (действие – получение, бездействие – нетерпение и терпение – действие), вследствие чего ошибочным представляется мнение, что объекту юридического отношения в целом необходимо приписывать «двойственный характер» (Ф. В. Тарановский , 157; Л. И. Петражицкий , 186 и 435). То, что представляется как единое, простое правоотношение с двумя объектами (объектом права и объектом обязанности), есть сложное, двойное правоотношение, т. е. два простых отношения , слитых в силу тесной связи между ними как бы в одно правоотношение. Но это мнимо единое правоотношение должно быть анализом расщеплено на свои две различные части, чтобы преодолеть мысль, будто одно (правоотношение) может иметь два разных объекта; в правоотношении может быть только один объект, простой или составной, но всегда однородный , а не двойственный. Этот объект правильно называть содержанием правоотношения в отличие от объекта правоотношения как определенного блага , по поводу которого возникло правоотношение, как например вещь или труд человека.

Но если содержание правоотношения всегда одно и то же и для субъекта права, и для субъекта обязанности, то как объяснить право на собственное действие , т. е. право на делание чего-либо (facere), которому как будто не соответствует чужая обязанность к тем же действиям? Говорят обычно: «я имею право получить» или «я имею право наказать» и т. п., и при этом объясняют: когда я имею право что-либо делать, т. е. имею право facere, то этому праву facere не соответствует обязанность к тому же самому действию со стороны обязанного, а, напротив, моему праву делать (праву facere) соответствует совсем иная чужая обязанность: не делать (non facere) или терпеть мои действия (pati), или так же делать что-либо (facere). Например, мое право получить свою вещь означает чужую обязанность не мешать мне получить ее (non facere) или мое право наказывать означает чужую обязанность терпеть наказание (pati), а мое право требовать чужого труда означает чужую обязанность дать этот труд (facere). Верно ли это? Верно ли то, что здесь мое право на что-либо имеет своим коррелатом , т. е. соотносительным понятием, совсем не то самое , на что я имею право?

Для ответа на этот вопрос необходимо решить, можно ли считать удачным и точным понятие права на собственные действия , т. е. право на свое собственное делание (facere)? Нет ли здесь такого же научно несовершенного, лишь практически достаточного обозначения, как «солнце всходит и заходит» или «луна плывет по облакам»? Возможно ли вообще говорить о праве на свое собственное действие? Нам думается, что нельзя, по той самой причине, которая делает негодным понятие права на свою собственную личность: ни свое тело, ни свои силы, ни свои действия не являются содержанием правоотношения. Право можно иметь только на чужое поведение , но не на свое собственное , ибо право означает возможность требования чего-либо от других , но не от себя , в правовых отношениях можно быть с другим, а не с самим собой. Право на свою собственную личность со времен Савиньи вызывает серьезные сомнения в науке права, но вполне допускается еще право на свои собственные действия: это несомненный остаток доктрины, осужденной на вымирание. Право на свое действие есть только сокращенное обозначение, условное и не выдерживающее научного анализа до конца. Считать его научно годным словесным обозначением существа дела невозможно, ибо оно противоречит существу права как возможности определять чужое поведение , но не свое. Право же на свое поведение есть обратная сторона чужой обязанности к определенному поведению.