Сергей Жинкин - Психологические проблемы эффективности права

Анализ «оптимальной формы бытия человека» важен и при исследовании эффективности права, поскольку такая эффективность, прежде всего психологическая, зависит от того, насколько право, его реализация, правовые учреждения обеспечивают эту оптимальность.

Как известно, Э. Фромм, исследуя качества природы человека, оперировал термином «социальный характер». Он указывал, что социальный характер составляет только та совокупность черт характера, которая присуща большинству членов определенной социальной группы и которая появилась как результат общих для ее членов переживаний и общего жизненного уклада. По его мнению, с точки зрения аналитической психологии характер в его динамическом смысле есть одна из форм проявления человеческой энергии, возникающая в процессе адаптации потребностей человека к определенному образу жизни в конкретном обществе [592].

Понятие «социальный характер», на наш взгляд, заслуживает серьезного внимания. Однако, помимо «социального характера», в контексте исследования влияния качеств человека на его поведение и эффективность норм законодательства заслуживает научного анализа и категория «национальный характер», то есть совокупность черт, которая присуща человеку как представителю определенного народа, определенной национальной культуры. Это особенно актуально в связи с ростом национального самосознания в современном мире, оказывающем серьезное влияние на его политико-правовую жизнь.

Э. Фромм указывал, что под социальным характером он понимает «ядро структуры характера, общее для большинства представителей одной и той же культуры, в противоположность индивидуальному характеру, отличающему друг от друга людей, принадлежащих к одной культуре». По его мнению, назначение социального характера – так организовать энергию членов общества, чтобы их поведение определялось не сознательным решением следовать или не следовать социально заданному образцу, а желанием поступать так, как они должны, и вместе с тем – удовлетворением от действий, соответствующих требованиям культуры. Другими словами, функция социального характера состоит в том, чтобы формировать и направлять человеческую энергию в данном обществе, дабы обеспечить его непрерывную деятельность [593].

Представляется, что и эффективность права, помимо прочего, будет выражаться в социально ориентированной реализации человеческой энергии. При этом важную роль играет достижение психологической удовлетворенности личности от совершаемых ею социально и юридически значимых действий. Это и будет достигаться при соответствии норм законодательства социальному характеру, его чертам.

Природа человека как совокупность его основополагающих качеств, несомненно, оказывает влияние и на психологическое отношение его к праву в целом и к нормам законодательства, и на его поведение, в том числе правовое, а значит, и на эффективность права как регулятора социальной жизни и его отдельных норм. Характер этого влияния является предметом дискуссий в мировой науке. Так, в бихевиористских концепциях поведение индивида рассматривается как система опосредованных внутренними переменными реакций на стимулы, поступающие от окружающей среды. К подобным стимулам относятся и те, которые создаются обществом и, следовательно, являются социальными (язык, деньги, продукты труда и т. д.); они-то и рассматриваются, прежде всего, в роли детерминант социального поведения индивида. При таком подходе проблема активности индивида «снимается»: он рассматривается как «игрушка в руках внешних стимулов». Вместе с тем из бихевиористской концепции вытекает идея манипулирования поведением индивида. Организуя определенным образом социальные стимулы, можно создать такие условия, которые поведут индивида в определенном направлении.

Другой подход, развивающий линию фрейдизма, в качестве движущей силы поведения рассматривает инстинкты и влечения, имеющие биологическую природу. В плане проблемы социальной регуляции главным является вопрос о механизмах формирования «цензуры», которая выполняет своего рода функцию фильтрации по отношению к биологическим пружинам поведения [594].

Третий подход, берущий свое начало в гештальтпсихологии, рассматривает поведение индивида как функцию общей ситуации (так называемого «жизненного пространства»), которая включает и окружающую среду (в том числе социальную), и личность. Наиболее важной переменной поведения является «психологическая сила», определяющая напряжение, испытываемое личностью, и ее валентность в отношении к среде. С позиций этого подхода главным звеном в психологическом использовании социальной регуляции поведения является анализ «жизненного пространства» индивида, образующего своего рода поле, и выявление валентности личности [595].

По мнению Б. Скиннера, поведение человека фактически сводится к сумме реакций на внешние факторы, свобода и свободная воля человека представляют собой лишь иллюзию, поскольку человеком целиком управляют внешние факторы. Данные факторы – генетическое наследие человека и его социальное окружение. Воспитание человека, считает Скиннер, должно быть направлено на выработку у него условных рефлексов, побуждающих его к полезному для общества поведению. Таким образом, поведенческая стратегия Скиннера направлена на то, чтобы переключить внимание с внутреннего мира человека на его внешнее поведение.

В последнее время определенное распространение за рубежом получила так называемая «гуманистическая психология», согласно некоторым направлениям которой поведение индивида объясняется через его потребности. В частности, отмечается, что поведение определяется иерархической системой потребностей, развивающихся по своим внутренним законам. Низший уровень этой иерархии составляют физиологические потребности (голод, жажда, половая потребность). Над ними надстраиваются потребности, связанные с самосохранением (потребность устойчивости, безопасности, свободы от страха и напряжения, а также необходимость в структуре, организации, протекции и т. п.). Далее следует уровень аффилиативных потребностей (потребность в любви, привязанности, принадлежности к какой-либо группе людей). Еще более высокий уровень – потребность индивида в признании (престиже) и, наконец, потребность в самоактуализации. Два последних условия рассматриваются часто как метапотребности. В качестве общей закономерности отстаивается тезис о том, что удовлетворение потребности низшего уровня создает потребность более высокого уровня; индивидуум в своем развитии как бы движется по иерархической лестнице потребностей.