Сергей Жинкин - Психологические проблемы эффективности права

Итак, изучение проблемы социальной детерминации различных психологических реальностей, в том числе реальности личности, имеет колоссальные традиции. Является ли человек в своей социальной сущности продуктом и «слепком» своего окружения, или же он творит его? Психологическое есть результат социального влияния или же социальные явления суть отражения психологических закономерностей? Какой логике отдать предпочтение: социальному конструированию личности или конструированию личностью «поля социального» [576]? Все эти вопросы, как представляется, имеют большое значение и в контексте эффективности права и норм законодательства.

По нашему мнению, термин «социальная детерминация» обладает определенной размытостью по отношению к человеческому поведению. Как уже отмечалось, поведение человека зависит не только от социальных, но и духовных, культурных факторов, от особенностей мировоззрения и системы саморегуляции личности. На эти моменты, очевидно, должно быть обращено более пристальное внимание в дальнейших исследованиях проблем эффективности права и законодательства, социальных основ правотворчества, факторов, влияющих на развитие и содержание позитивного права.

Исследование процессов построения человеком своей социальной и личностной идентичности, формирования персональной системы ценностей, когнитивных механизмов, обеспечивающих индивидуальные стратегии поведения в изменяющихся социальных обстоятельствах, то есть того, что в целом можно определить как активность личности в ходе социализации, составляет сегодня значительную часть социально-психологического знания [577]. В то же время необходимо не только научное исследование соответствующих вопросов, но и преломление их в практической плоскости, в государственной политике.

Итак, личность представляет собой наиболее непосредственный объект воздействия права и, в конечном итоге, основную цель правового регулирования. От уровня ее сознания, характера правовой активности зависит в значительной степени действенность, эффективность правовой системы, правовой политики, права как социально-духовного регулятора и отдельных норм законодательства. Представляется, что исследование эффективности правового воздействия на личность должно исходить из того, что такое воздействие носит характер взаимодействия, а личность является главным объектом правового воздействия, определяющим и степень, и характер действенности правовых предписаний, в том числе закрепленных в нормативных правовых актах государства. Повышение уровня психологической эффективности норм законодательства неотделимо от целенаправленного идеологического, пропагандистского, воспитательного воздействия на личность, ее мировоззрение, потребности, идеалы. Объектом более пристального научного внимания и практического воздействия должны стать система саморегуляции личности и комплекс наиболее значимых качеств человека.

Исследование эффективности правового воздействия на сознание и поведение людей, общественные отношения неотделимо от изучения природы человека как совокупности его основополагающих качеств. Воздействуя на психику человека, развивая одни качества и сдерживая, вводя в определенное русло другие, право может добиваться (и добивается) определенных результатов. Как отмечает Э. Фромм, человека как вид можно определить не только с точки зрения анатомии и физиологии: для представителей этого вида характерны общие психические свойства, законы, управляющие их умственной и эмоциональной деятельностью, а также стремление к удовлетворительному разрешению проблем человеческого существования. В то же время, по его справедливому мнению, ошибочные представления о природе человека и ее проявлениях нередко использовались для защиты данного типа общества, представляя его как неизбежный результат, соответствующий психическому складу человека [578]. Необходимость изучения важнейших качеств человека связана еще и с тем, что, как отмечается в литературе, абсолютное большинство совершаемых людьми преступлений обусловлено тем, что они оказываются не в состоянии справиться с собственными внутренними противоречиями, не находят оптимальных, социально одобряемых путей, средств и способов их разрешения [579].

Право как часть духовной культуры определенного народа отражает культурный опыт, духовные устремления личности. Этот опыт и эти устремления должны отражать и нормы законодательства. Законодателю необходимо учитывать основополагающие качества человека и особенности их взаимодействия с правовыми предписаниями, если он рассчитывает на действенность самих этих правовых предписаний.

Идеальная сущность права исходит из природы самих людей, ими воспроизводится, развивается и осуществляется. Право порождается духовной деятельностью общества и на него направляет свое действие, но реализуется через специальные органы государства, что создает сложную проблему недопонимания обществом политики властей и наоборот [580]. Таким образом, природа человека, его основополагающие качества, влияя на поведение людей, определяют и их отношение к конкретным нормам, и признание, психологическую эффективность последних. И если право как социально-духовный регулятор является органичной и неотъемлемой частью природы человека, то конкретные нормы законодательства природе человека соответствуют далеко не всегда, что предполагает их психологическую неэффективность.

Анализ основополагающих качеств человека очевидно должен быть вплетен и в определенный культурно-исторический контекст. Качества человека, влияющие на его отношение к праву и правовое поведение, изменялись с развитием человеческой цивилизации и культуры. Особым динамизмом в этом плане, как представляется, отличалось XX столетие. Нельзя отрицать, что большая часть бед, от которых страдает современное человечество, является прямым результатом стрессов, противоречий и конфликтов, характерных для цивилизации и сложной модели бытия [581]. Как указывается в литературе, характерной чертой XX века явилось «тотальное омассовление общества», множество примеров «растворений человека в классах, нациях, народах» [582]. По мнению В. С. Барулина, расширившиеся контакты человека с социальной массой сказались на нем противоречивым образом. С одной стороны, эти связи в определенной мере освободили человека от локально-патриархальной замкнутости, расширили горизонты его бытия. Безусловно, чувство сопряженности человека с интересами, ценностями массы людей придало ему чувство социальной устойчивости, защищенности. Но, с другой стороны, разрыв старых социально-патриархальных связей в условиях, когда масса людей приобрела предельно широкий, аморфный характер, когда общие интересы оказались весьма неопределенны и неустойчивы, привел к тому, что конкретный человек ощущает себя предоставленным самому себе, никому не нужным, одиноким, потерянным. Парадокс социального развития заключается как раз в том, что та самая человеческая масса, которая выступала, казалось бы, опорой социального бытия человека, мостом, соединяющим его с миром, вдруг превращается в некий институт, ввергающий человека в одиночество [583].