Борис Аверин - Дар Мнемозины. Романы Набокова в контексте русской автобиографической традиции

Абсолютно прозрачное, простое для понимания стихотворение целиком построено на культурных реминисценциях: из Гёте, Баратынского, Лермонтова, Пушкина… [475]. Пейзажная зарисовка в последней строфе отсылает к простым, осязаемым реалиям (нива, колеблемая ветром, ель, занесенная снегом) – и она же является поэтической парафразой (Лермонтов: «Когда волнуется желтеющая нива / И свежий лес шумит при звуке ветерка…»; Пушкин: «И ель сквозь иней зеленеет…»). Такой тип построения текста в высшей степени характерен и для Набокова.

Итог и назначение искусства, по Иванову, – не только открывать путь к реальнейшему, но и возвращать реальное, «заметить» которое можно через магический кристалл поэзии. Поэзия, таким образом, оказывается «связующим» между этими двумя измерениями мира, выполняя то самое назначение, которое указано этимологическим смыслом слова «религия».

Набоковская система зеркал и взаимоотражений направлена на то, чтобы увидеть «подлинный», реальный земной мир через единственно предъявляющую его призму: через отраженный словом свет инобытия, которое Набоков называл «потусторонностью».

И еще одно, заключительное замечание. Многие черты поэтики Набокова, а также и других авторов, о которых здесь шла речь, давно уже принято описывать через соотношение автора, повествователя (рассказчика) и героя – то есть через соотношение нескольких повествовательных инстанций, нескольких уровней, взаимодействующих в рамках одного и того же текста. Мы, разумеется, употребляли эти привычные термины: автор, повествователь, герой – но сознательно старались избегать описания текста через такую структуру. Обратим внимание на то, что ее разработка в филологии шла более или менее синхронно тому, как Набоков усложнял свои художественные эксперименты над нею же. Но то, что в филологическом анализе выступало в качестве инструмента описания чисто словесной реальности, для Набокова, как нам кажется, имело экзистенциальный смысл. Последний не исключает попутных решений филологических задач в рамках собственных текстов, но такими задачами никак не исчерпывается. Изощренная структура набоковского текста, описанная как чисто текстовая реальность, – лишь великолепный фрагмент той духовной деятельности, которая разворачивалась в пространстве самой жизни, заставляя автора вновь и вновь искать свое «утраченное» в собственных произведениях «я», находить его и вновь предавать инобытию. Этому типу духовной деятельности и была посвящена наша работа.

Набоков В. Лолита // Набоков В. Собр. соч. американского периода: В 5 т. СПб., 1997. Т. 2. С. 323. Далее ссылки на это издание приводятся в тексте, с литерой « А » перед указанием тома (том обозначается римской цифрой, страницы – арабскими).

В современной американской монографии, специально посвященной проблеме памяти в творчестве Набокова ( Foster J. B. Nabokov’s Art of Memory and European Modernism. Princeton, 1993), искусство памяти трактуется как обращенное прежде всего к литературным текстам. Ср. раздел «Память – беспамятство» в кн.: Рягузова Л. Н. Концептуализированная сфера «творчество» в художественной системе В. В. Набокова. Краснодар, 2000. С. 72–82.

Alexandrov V. E. Nabokov’s Otherworld. Princeton, New Jersey, 1991. То же: Александров В. Е. Набоков и потусторонность: Метафизика, этика, эстетика. СПб., 1999.

Дарк О. Примечания // Набоков В. Собр. соч.: В 4 т. М., 1990. Т. 1. С. 403–415; Т. 2. С. 435–446; Т. 3. С. 463–479; Т. 4. С. 463–476.

Johnson D. B. Worlds in Regression: Some Novels of Vladimir Nabokov. Ann Arbor, 1985.

Долинин А. Три заметки о романе Владимира Набокова «Дар» // В. В. Набоков: Pro et contra. СПб., 1997. [Т. 1.] С. 697–740.

Люксембург А. Комментарии // Набоков В. Собр. соч. американского периода: В 5 т. СПб, 1997. Т. 1. С. 551–604; Т. 2. С. 601–670; Ильин С., Люксембург А. Комментарии // Там же. Т. 3. С. 622–700; Т. 4. С. 614–666; Т. 5. С. 619–698.

Proffer C. R. Keys to Lolita. Bloomington, London, 1968. То же: Проффер К. Ключи к «Лолите». СПб., 2000.

Семенова Н. В. Цитата в художественной прозе: (На материале произведений В. Набокова). Тверь, 2002.

Tammi P. Problems of Nabokov’s Poetics: A Narratological Analysis. Helsinki, 1985.

Набоков В. Ада, или Страсть: Хроника одной семьи. Киев, 1995. С. 517.

Набоков В. Собр. соч. русского периода: В 5 т. СПб., 1999. Т. 1. С. 173. Далее ссылки на это издание приводятся в тексте, с литерой « Р » перед указанием тома (том обозначается римской цифрой, страницы – арабскими).

О воображении как «форме памяти» Набоков писал в «Strong Opinions»: «Говоря о ярком личном воспоминании, мы делаем комплимент не своей способности к запоминанию, но мистическому предвидению Мнемозины, сохраняющей ту или иную подробность, которая может понадобиться творческому воображению» ( Nabokov V. Strong Opinions. N. Y., 1973. P. 78). См. об этом: Александров В. Е. «Потусторонность» в «Даре» Набокова // В. В. Набоков: Pro et contra. [Т. 1.] С. 388.

Автобиография как жанр с особенно пристальным вниманием изучается в последнее время западным литературоведением. Из числа работ, имеющих отношение к нашей теме, укажем прежде всего следующие: Pascal R. Design and Truth in Autobiography. Cambridge, Mass. 1960; De Man P. Autobiography as Defacement // The Rhetoric of Romantism. N. Y., 1984. P. 67–81; Harris J. G. Autobiographical Statements: Essays on the Autobiographical Mode in the Twentieth-Century Russian Literature. Princeton, 1990. Автобиографизм как «стилистически маркированный литературный прием, представляющий собой эхо жанра автобиографии» исследуется М. Медарич (см.: Медарич М. Автобиография / Автобиографизм // Автоинтерпретация. СПб., 1998. С. 5–32). Особенно близко подходит к нашей теме Ж. Бенчич, которая изучает автобиографическую тему в творчестве О. Мандельштама в контексте русской автобиографической прозы XIX и ХХ веков, уделяя большое внимание категории памяти, интерпретируемой в философском аспекте. См.: Бенчич Ж. 1) Категория памяти в творчестве Осипа Мандельштама // Russian Literature. 1997. Т. 42. С. 115–136; 2) Роль автобиографической памяти в «Шуме времени» Осипа Мандельштама // Авто-интерпретация. С. 155–166.

Автобиографизму англоязычных романов Набокова, а также созданным в них вымышленным биографиям и автобиографиям посвящена специальная монография: Grabes H. Erfundene Biographien: Vladimir Nabokovs Englische Romane. T bingen, 1975.