Борис Аверин - Дар Мнемозины. Романы Набокова в контексте русской автобиографической традиции

Вполне возможно, например, что главным в замысле Германа было вообще ни разу не упоминаемое намерение погубить Ардалиона. Герману отчего-то чрезвычайно важно, чтобы к моменту преступления Ардалион был отправлен в Италию. Это и происходит – но по дороге Ардалион сходит с поезда. Его возвращение, которое Герман мог легко предугадать, может быть истолковано полицией как тайное, а вся затея с отъездом – как попытка создать видимость своего отсутствия на месте преступления. Этим местом Герман избирает участок земли, купленный Ардалионом. И именно на имя Ардалиона должна отправить письмо до востребования жена Германа после того, как преступление совершится. Таким образом, тщательно спланированное убийство многими нитями должно оказаться связанным с Ардалионом. Можно даже догадываться о мотиве такого намерения. Герман сам пересказывает целую серию сцен, позволяющих с вескими основаниями предположить, что его жена изменяет ему с Ардалионом. Уверяя читателя в том, что жена фанатично предана ему, Герману, он вместе с тем намекает Орловиусу, из которого хочет сделать будущего свидетеля, на измену жены. Однако все эти (или какие-либо другие) догадки навсегда останутся не более чем догадками. Текст романа построен как детектив-загадка, оставленная без разгадки. Окончательная разгадка в принципе невозможна потому, что читатель никогда доподлинно не узнает, о чем Герман умалчивает и какая именно ложь содержится в его рассказе – ясно лишь то, что рассказ очевидным образом искажает случившееся, и искажает именно потому, что в его основание положена предвзятая концепция. Предвзятость эта разоблачается недвусмысленно. Герман исходит в своем замысле из того, что внешность бродяги тождественна его собственной. Но его способность к установлению тождества разоблачена в тексте романа как мнимая: он отождествляет две картины, между тем как на них изображен всего лишь сходный (но не тождественный) набор предметов (см. об этом: Davydov S. «Teksty-Matre hki» Vladimira Nabokova. M nchen, 1982. S. 62–67, 85).

Короленко В. Г. Собр. соч.: В 10 т. М., 1954. Т. 5. С. 8.

Толстой Л. Н. Полн. собр. соч. М.; Л., 1928. Т. 1. С. 45.

Там же.

Там же. Т. 2. С. 58.

Там же. С. 56.

Толстой Л. Н. Полн. собр. соч. Т. 2. С. 56.

Там же. С. 57.

Там же.

Там же. С. 67.

Там же.

Там же. С. 79.

Там же.

Толстой Л. Н. Полн. собр. соч. Т. 2. С. 180.

Набоков В. Максим Горький // Набоков В. Лекции по русской литературе: Чехов, Достоевский, Гоголь, Горький, Толстой, Тургенев. М., 1996. С. 374–375.

Набоков В. Максим Горький. С. 382.

Тэффи. Ностальгия. Л., 1991. С. 268.

По мнению И. Н. Сухих, «Дар» – это «энциклопедия классического романа», он «вполне классичен не только по структуре, но и по системе ценностей» ( Сухих И. Н. Книги двадцатого века: русский канон. М., 2001. С. 299).

Определение С. Н. Доценко; см.: Доценко С. Н. «Автобиографическое» и «апокрифическое» в творчестве А. Ремизова // Алексей Ремизов: Исследования и материалы. СПб., 1994. С. 33.

Слобин Г. Н. Проза Ремизова. 1900–1921. СПб., 1997. С. 18.

Ремизов А. Тургенев-сновидец // Ремизов А. Огонь вещей. М., 1989. С. 153. О единстве памяти и воображения у Ремизова см.: Аверин Б. В., Данилова И. Ф. Автобиографическая проза А. М. Ремизова // Ремизов А. Взвихренная Русь. М., 1991. С. 13–14.

Опровержение подобного взгляда на Набокова стало центральной темой монографии В. Е. Александрова «Набоков и потусторонность».

Мы рассматриваем лишь те концепции памяти и воспоминания, в рамках которых они трактуются как позитивная ценность. Но культура знает и негативную оценку воспоминания – как средства самоотравления, самообмана, как бредовой мечты, фиксированности на прошлом, которая не дает возможности жить настоящим. Такая оценка ярко выражена, например, в раннем русском символизме – см.: Ханзен-Лёве А. Русский символизм: Система поэтических мотивов. Ранний символизм. СПб., 1999. С. 251–262. Там же см. о мотивах памяти и воспоминания в раннем символизме.

Пушкин А. С. Полн. собр. соч. [М.; Л.], 1947. Т. 2. С. 72.

Пушкин. Полн. собр. соч.: В 20 т. СПб., 1999. Т. 1. С. 69.

Вацуро В. Э. [Примечание к стихотворению «Воспоминания в Царском Селе»] // Пушкин. Полн. собр. соч.: В 20 т. Т. 1. С. 615. См. также: Вацуро В. Э. Лирика пушкинской поры: «Элегическая школа». СПб., 1994. С. 167–171.

Не будем, впрочем, настаивать на этой цифре. Сюжет воспоминаний в Царском Селе (и вновь в соотнесении с элегической традицией – в данном случае с кладбищенской элегией Грея) Пушкин явно предполагал развернуть и в 1835 или 1836 году, набрасывая программу так и не осуществленного произведения, озаглавленного «Prologue».

Пушкин. Полн. собр. соч. Т. 3. С. 190.

Пушкин. Полн. собр. соч. Т. 3. С. 189.

Там же. Т. 2. С. 285.

Эта тема, к которой прикоснулся Пушкин, стала, как показано в статье С. М. Козловой «Утопия истины и гносеология отрезанной головы» (Звезда. 1999. № 4. С. 184–189), мотивом, прошедшим через несколько произведений Набокова («Приглашение на казнь», «Ultima Thule», «Bend Sinister»).

Пушкин . Полн. собр. соч. М., 1997. Т. 17 (Дополнительный). С. 301.

Набоков, например, написал пространные рассуждения о биографии Абрама Ганнибала, какой она отражена Пушкиным в примечании к «Евгению Онегину» – в примечании, в большой мере восходящем к мемуарному свидетельству, найденному Пушкиным в семейных бумагах ( Набоков В. Комментарий к роману А. С. Пушкина «Евгений Онегин». СПб., 1998. С. 706–736). Как показал В. П. Старк, ученейший комментарий Набокова преследует в данном случае весьма неожиданную и неявную цель: установить литературную генеалогию очерченной Пушкиным биографии Ганнибала, обнаружить игру художественного воображения в том тексте, который имеет по своей видимости чисто документальную природу ( Старк В. П. Вступительная статья к публикации: Набоков В. В. Пушкин и Ганнибал. Версия комментатора // Легенды и мифы о Пушкине. СПб., 1995. С. 5–9).

См. об этом: Rampton D. Vladimir Nabokov: A Сritical Study of the Novels. Cambridge University Press, 1984. P. 92–94.

О связи автобиографизма ХХ века с проблемой «Я», с проблемой идентификации личности см.: Баткин Л. «Неужели вот тот – это я?» // Знамя. 1995. № 2. С. 189–195.