Алексей Кривоносов - Слово и мысль

Дедуктивное умозаключение — это процесс выведения мысли, в результате которого с необходимостьювыводится заключение от знания большейстепени общности к знаниям меньшейстепени общности, от общихположений к частнымслучаям.

Представленная в структуре умозаключения линейная последовательность суждений с логической точки зрения не существенна, т.е. расположение причинных суждений (посылок) и следственных суждений (заключений) одно по отношению к другому с точки зрения логики совершенно безразлично (как и в математике: от перестановки слагаемых сумма не меняется), оно имеет в естественном языке лишь стилистическое значение.

Далеко не все лингвисты и логики одинаково понимают, что такое « умозаключение в естественном языке». Я подчёркиваю — именно в естественном языке. Логика как наука всегда была вотчиной логиков и философов. Логики всегда обходили язык стороной, считали его ненужным для логического анализа, потому что в языке «творится беззаконие», там нет строгих, однозначных форм, кругом гуляет многозначность, а она противоречит точности и однозначности логических формулировок. Для лингвистов же вход в логику был закрыт, вернее — они сами туда не хотели входить, потому что считали логику наукой инородной для языкознания, а некоторые лингвисты и сейчас ещё боятся как чёрт ладана хоть как-то внести элементы логики в языкознание.

Для формальной логики единственно необходимо — правильное формальное построение логической процедуры получения выводного знания, и получения правильного вывода, без обращения к содержанию суждений. Область формальной логики — построение правильного,но не истинного умозаключения: правильное умозаключение — его соответствие законам формальной логики, истинное умозаключение — его соответствие законам объективной действительности, но этим последним вопросом занимается не формальная логика, а другие науки. В естественном же языке неистинные или ложные умозаключения представлены сплошь и рядом. Это объясняется тем, что человек в своей повседневной интеллектуально-речевой практике решает не научные проблемы, а устанавливает причинно-следственные связи между вещами и событиями, руководствуясь или сугубо личными взглядами на вещи и события, или использует непроверенные и недоказанные факты, или опирается только на свой «здравый смысл», который для научных целей не годится. Но для языковой системы это безразлично, она в этом случае служит человеку не для познания законов мира, а в основном для общения с себе подобными.

Формальную логику не интересует, является ли умозаключение истинным или ложным, для неё неважно, является ли снег «белым» или «чёрным». Установить эти истины — дело других наук, а также практики. Для формальной логики важно, чтобы умозаключение было построено формально правильно, по законам формальной логики.

Большие посылки, восстановленные здесь мною по жёстким правилам формальной логики, некоторым читателям покажутся как противоречащие «здравому смыслу», «анекдотическими». Но так, действительно, говорят и пишут люди. Формальная логика — это не семантико-грамматические формы нашего повседневного практического языка, а это формальная процедура построения, непротиворечивого исходным посылкам(а не действительности!) вывода.

Полных умозаключений в естественном языке почти нет, все они представлены энтимемами, т.е. сокращёнными силлогизмами, в которых изъята первая, общая посылка. В этом и состоит трудная задача исследователя — найти умозаключения в структурах языка и построить из них умозаключения по правилам формальной логики. Но как это сделать? Прежде всего надо обнаружить все причинно-следственные семантические связи в тексте. Вот только некоторые трудные примеры таких поисков.

В семантическом значении предложений Яков Лукич, одетый в старую куртку, стоял молча; Мальчик побежал, подпрыгивая мы при всём нашем желании не сможем обнаружить причины, по которой Яков Лукич стоял молча или по которой мальчик побежал. Однако в тех же синтаксических построениях, но с частично изменённым лексическим наполнением, мы тотчас обнаруживаем причину «молчания» Якова Лукича и «бега» мальчика: Яков Лукич, взволнованный известием , стоял молча; Мальчик, испугавшись, побежал. Семантическое значение выделенных слов указывает на причину действия, а семантическое значение всех остальных слов — на следствие этой причины. Аналогичная ситуация возможна также в простых предложениях с предложно-субстантивными конструкциями: Из-за угла показался человек (нет указания на причину); «…плакала она из-за зависти» (А. Чехов) (есть указание на причину).

Предельным сокращением умозаключения может быть энтимема, состоящая лишь из заключения. В этом плане интересно замечание логика: « Видя чисто небо (чувственная форма мысли), мы заключаем: Погода будет хорошей (абстрактная форма мысли) Это дедуктивное объяснение, но до предела сжатое. Опущено общее утверждение или первая посылка: Всегда, когда небо чистое, стоит хорошая погода. Опущена посылка Небо чистое. Оба эти утверждения очевидны, их незачем произносить вслух» [Ивин 1988:39].

Но умозаключение может быть выражено и чисто лексическими средствами. Ни одно из двух предложений Стояла сильная жара. В лесу было прохладно не выступает по отношению друг к другу ни как причина, ни как следствие. Но если второе предложение ( В лесу было прохладно ) заменить на предложение Ребята пошли на реку купаться , то мы сразу же восстанавливаем между этими двумя предложениями причинно-следственное отношение: Стояла сильная жара (причина). Ребята пошли на реку купаться (следствие). Эти два семантически взаимосвязанные предложения могли бы иметь самую различную языковую форму: Так как (поскольку, вследствие того, что) стояла сильная жара, то ребята пошли на реку купаться; Стояла сильная жара, поэтому (потому, вследствие этого, из-за этого, следовательно) ребята пошли на реку купаться; Из-за сильной жары ребята пошли на реку купаться. Естественный язык являет нам удивительное многообразие форм, в которых мы тут же обнаруживаем такие семантические «блоки», «куски», «отрезки», даже иногда независимо от синтаксических построений, в которых мы тут же узнаём взаимодействие причины и следствия. Это ещё раз подтверждает высказанную выше мысль: насколько лингвисты и логики суживают возможности языка как внешнего материального средства выражения умозаключений, как лингвисты и логики не видят реальных богатейших возможностей для исследования взаимоотношений языка и мышления.