Алексей Кривоносов - Слово и мысль

Итак, предикативность — это особое свойство логического субъектно-предикатного суждения (S — P), сущность которого состоит в том, что оно, как логическая форма отражения объективного мира, всегда двухчленно: объекты мира, отражённые в логическом субъекте (S), всегда имеют те или иные свойства, выраженные в форме логического предиката (P). Эти два центра суждения представлены в сознании человека как субъект и его признак. Любой язык есть вынесенное за пределы мозга в материальных знаках отражение семантической формы мысли, в основе которой всегда, неизбежно лежит логическая форма мысли.

Если бы было иначе, и американские племена индейцев интуитивно не владели бы логическим мышлением, то они бы не выжили как племена — жизнь требует действий и поступков сообразно законам природы, а это значит — логическимзаконам. Поэтому, какой бы экзотической структурой не обладал каждый язык, говорящие на нём люди мыслят логическими категориями (понятиями, суждениями, умозаключениями), одна из которых на уровне суждения в обязательном порядке имеет предикативнуюсубъектно-предикатную форму, одетую в своеобразную семантико-грамматическую форму своего языка. Процесс предикации как логический процесс сопровождает человека на каждом шагу. Он не может произнести ни одного предложения, не осуществляя одновременно процесса предикации, хотя и не подозревает об этом, т.е. процесса приписывания предмету его качества или, точнее, процесса приписывания субъекту (S) его предиката (P). Предикация — это чисто мыслительная, логическая операция, управляемая работой мозга.

Перевод — это межъязыковая коммуникация, переходящая знаковые границы и вступающая в сферу мысли. Эти многочисленные языковые трансформации и преобразования происходят под контролем мыслительных актов и в процесс общения, и в процессе перевода. Переводятся не слова, не предложения, а текст, переводятся мысли о действительности, отражённых в текстах. Трудности перевода возникают в масштабе отдельного предложения, но в тексте, в связанных предложениях эта трудность исчезает или сводится на нет. Для правильного перевода текста с языка на язык необходимо беспереводное понимание переводимого текста.

Например, французы, получив в машинном переводе Пушкинское «Я помню чудное мгновенье», ужаснулись: оно стало банальным стихотворением. Перевод — это перевод не только смысла, понятий, суждений, но и чувств автора текста, его эмоции, настроения. Смысл научной речи, обычной речи, машинного языка не зависит от того, в какой конкретной языковой системе он выражен, каким кодом записан. В произведениях искусства всё — наоборот, там не менее важна и форма оригинала и перевода. «Форма и содержание», «код и сообщение» связаны воедино и их нельзя разорвать, нельзя перекодировать в другой код, не исказив сообщения. Перевод — это перевод смысла, поэтому здесь искажения невозможны. Возможна лишь творческая транспозиция, вариации на тему — и только. Опера «Евгений Онегин» Чайковского — это не перевод Пушкинского «Онегина», а создано самостоятельное музыкальное произведение. Рисунки Кукрыниксов к рассказам Чехова — не переложение произведения на язык графики, а их творческое преломление.

Если следовать теории, будто каждый язык содержит в себе свою собственную картину мира, детерминирующую восприятие внеязыковой действительности его носителями, то непереводимость приобретает статус общеязыковедческой аксиомы. Возникает неразрешимое противоречие, обусловленное тем, что перевод означает транспонирование языкового содержание одного языка в языковое содержание другого языка, что является бессмыслицей, потому что, согласно теории «языковой картины мира» каждый из языков содержит в себе свой собственный языковой мир. Следовательно, языковое содержание одного языка не может быть передано как его содержание в переводящем языке.

При каких условиях может быть осуществлён перевод с одного языка на другой? Перевод предполагает знание того, какие мысли, а, следовательно, в каких логических формахвыражаются эти мысли в семантических и грамматических формах переводимого языка. Перевод — это межъязыковая коммуникация, переходящая языковые границы и вступающая в сферу мысли. Переводческие трансформации — это не только те многочисленные и качественно разнообразные межъязыковые преобразования, осуществляющиеся для достижения переводческой эквивалентности (адекватности перевода) вопреки расхождениям в формальных и семантических системах двух языков, но и включение общечеловеческих мыслительных актов в коммуникативный процесс.

Перевод — сложнейший вид речевой коммуникации, это многомерный и многоаспектный процесс, обусловленный множеством языковых и внеязыковых факторов. В их число входят система и норма двух языков, две культуры, две коммуникативные ситуации — первичная и вторичная и др. Перевод — это взаимодействие двух культур, при котором ситуация порождения исходного текста переносится на вторичную ситуацию в другой язык и в другую культуру. Эти две культуры не могут взаимодействовать без того среднего, универсального звена между ними, которое называется общечеловеческим логическим мышлением, единым для всех людей.

Переводные тексты нельзя называть «вторичными» текстами, потому что они лишены, якобы, творческого начала. Их противопоставляют «первичным» текстам, в которых есть нечто, чего лишены вторичные тексты. Так их называют те лингвисты, которые процессу перевода придают статус технического приёма, а не напряжения ума. Перевод — это процесс умственной переработки иноязычной информации, процесс сохранения исходного смыслового и эмоционального содержания в иной системе языковых знаков. В этом и состоит величайшая трудность адекватного перевода, и может быть более сложная, чем создание оригинального текста. Поэтому, естественно, переводной текст — не «вторичный продукт».

Некоторые лингвисты считают, что процесс перевода состоит лишь в соотнесённости языка с действительностью. Только тождественная предметная соотнесённость делает возможным перевод. Но в чём содержится, где она обитает эта «предметная соотнесённость»? Если процесс перевода — лишь соотнесение языка с действительностью, то куда исчезли логические формы мышления, стоящие между материей языка и действительностью? Кроме того, наряду с общей соотнесённостью языка и действительности, у каждого языка есть ещё и дополнительные признаки, как бы конкретизирующие подобную соотнесённость. Этим, в частности, и определяется адекватность переводов с одного языка на другой.