Игорь Улуханов - О языке Древней Руси

Такого рода стихи восходят к Библии. Их можно найти и в русских оригинальных произведениях «высоких» жанров, например в «Слове о законе и благодати» Илариона, который обращается к князю Владимиру с такими словами:

На этом мы закончим рассмотрение риторических приемов книжного происхождения.

Параллельно книжно-библейской поэтике существовала и развивалась народно-фольклорная поэтика, оказавшая определенное влияние и на произведения, написанные по-церковнославянски. Так, в «Сказании о Борисе и Глебе» встречается народная метафора «смерть человека [почитаемого, любимого] — заход солнца». Борис, оплакивая смерть отца, восклицает: «Како заиде, свѣте мои». Библейским образом смерти было затмение (а не заход) солнца. Чаще встречались народно-поэтические средства в историко-повествовательных произведениях, возникших уже в эпоху Московской Руси, таких как «История о Казанском царстве» (XVI в.), посвященная взятию русскими Казани; к народной поэзии восходит, например, сравнение воинов с орлами («рустии же вои яко орли... полетоваху; воевода аки орел похища собе сладок лов, мчаше царицу»), а сильного войска с тучей: «придоша ... яко грозныя тучи с великим громом» (1, стр. 37, 84). Но, конечно, нормой для произведений, написанных на церковнославянском языке (особенно для религиозно-философских, дидактических и т. п.), было использование поэтических средств книжно-библейского происхождения. Фольклорная образность широко использовалась в светской литературе (см. следующую главу).

Итак, мы в общих чертах познакомились с тем, что представлял собой церковнославянский язык русской редакции. Широко употребляясь не только в церковном обиходе, но и в сфере образования и культуры, он активно обогащался и развивался. С течением времени русская редакция церковнославянского языка достигла такого высокого уровня развития, что стала рассматриваться как основа единого литературного языка русских, болгар и сербов. Об этом свидетельствует ряд высказываний болгарских и сербских литературных деятелей XV—XVIII вв. Так, сербо-болгарский ученый Константин Костенческий (конец XIV — начало XV в.) в своем «Сказании о славянских письменах» отдает предпочтение «тончайшему и краснейшему русскому языку» (имея в виду церковнославянский язык русской редакции). Известный ученый и общественный деятель, хорват по национальности, Юрий Крижанич (около 1618—1683 гг.) полагал, что «... тот наш язык, которым мы книги пишем и на котором ведем богослужение, называется славенским (словинским), в то время как его истинным названием должно быть русский» (39, стр. 7, 8).

Однако начиная со второй половины XVI в. сфера употребления церковнославянского языка постепенно сужается. В демократических низах общества все шире распространяется литература на древнерусском языке. Развивается и обогащается деловая речь. Все более светскими становятся образование и наука. Существенные сдвиги в общественной жизни, происшедшие на рубеже средневековья и нового времени, вызвали серьезные изменения и в языке. Начинают вырабатываться нормы единого национального языка, в формировании которого церковно-славянский язык сыграл огромную роль. Церковнославянские элементы, особенно лексические и синтаксические, вошли в состав русского национального литературного языка. Однако церковнославянское наследие было использовано далеко не в полном объеме: даже в наиболее книжных стилях не были использованы устаревшие и малоупотребительные славянизмы. Зато закрепились такие элементы речи, которых, как писал М. В. Ломоносов, «нет в остатках славенского языка, то есть в церковных книгах, например: говорю , ручей , которой , пока , лишь» (34, стр. 17). Несмотря на то что новые произведения и новые списки на церковнославянском языке появлялись в течение XVII, XVIII и даже в начале XIX в., его употребление все больше ограничивается. Он превращается в церковный язык.

Древнерусским языком называют язык восточных славян, выделившихся из общеславянского единства в VII—VIII вв. н. э. и существовавших как единая народность до XIII—XIV вв. Затем древнерусская народность постепенно разделилась на три народности — русскую (великорусскую), украинскую и белорусскую. Язык образовавшейся русской народности также называют древнерусским языком. Таким образом, этот термин применяется к языку, существовавшему в течение почти целого тысячелетия (с VII—VIII вв. до XVII в.) и претерпевшему за этот период существенные изменения. Язык восточных славян, существовавший до их разделения на три народности, называют также восточнославянским (или общевосточнославянским).

В данной главе мы расскажем об основных явлениях, свойственных древнерусскому языку в его устной и письменной форме, и об изменениях, которые он претерпел на протяжении своей многовековой истории. При этом мы рассмотрим и взаимодействие древнерусского языка с церковнославянским языком.

У читателя естественно возникает вопрос: можно ли вообще судить об устной речи, которая звучала, скажем, 700—900 лет назад? Конечно, о том, как говорил человек Древней Руси, мы знаем значительно меньше, чем о том, как он писал: ведь сохранилось очень много письменных памятников. Но в этих памятниках нашла отражение (иногда очень опосредствованное) и устная речь. Лингвисты стремятся вскрыть, реконструировать эту устную речь, скрытую за письменным текстом. Эта реконструкция осложняется тем, что между письменной и устной речью существовали (и сейчас существуют) значительные различия.

Орфография, как известно, часто далеко не полностью отражает то, что реально произносится. В настоящее время мы пишем, например, вода, пруд, а произносим вада, прут и т. п. Расхождения между письмом и устной речью существовали и в древнерусскую эпоху. На эти расхождения обратил внимание Г. В. Лудольф. Он писал в своей «Русской грамматике»: «... Большинство русских, чтобы не казаться неучами, пишут слова не так, как произносят, а так, как они должны писаться по правилам славянской грамматики, например, пишут сегодня , а произносят севодни » (30, стр. 114).

Речь книжная и речь разговорная

Дело, однако, не только в условности, традиционности орфографии. Разговорная речь отличается от книжной и по составу употребляемых слов и грамматических форм, по построению предложения. Об одном и том же часто пишут и говорят по-разному. В современной научной работе, например, напишут: «Этот вопрос нуждается в серьезном дополнительном изучении», а в беседе о том же самом скажут так: «Об этом надо еще хорошенько подумать». Вторая фраза так же неуместна в научной работе, как первая — в беседе.