Коллектив авторов - Моя вселенная – Москва». Юрий Поляков: личность, творчество, поэтика

Р.Ю. Намитокова под стандартными образованиями понимает «образования, созданные в соответствии со словообразовательными типами языка»; под нестандартными – «образования, созданные с каким-либо отклонением от известного словообразовательного типа или созданные внетипно» [Намитокова 1986: 123]. Согласно исследованиям Д. Гугунавы, узуальными способами словообразования следует признать все лингвистические механизмы, способствующие пополнению или уменьшению кодифицированного словаря. Соответственно неузуальными следует назвать такие способы и средства, которые способствуют актуализации некодифицированного словаря; пополнение и уменьшение здесь невозможны, поскольку до, после и вне актуализации неузуальное слово существует в языке потенциально. В этом виде актуализации наблюдается на уровне слова активность языковой личности, преодолевающей усреднённость нормированной коммуникации [Гугунава 2002].

По отношению к словообразованию Ю. Полякова можно сказать, что основой создания речевых новообразований, как и в системе узуальных слов, являются морфологические способы. Образование новых слов происходит на базе существующих в языке основ и словообразовательных аффиксов, то есть строятся из известного языкового материала и по известному образцу, по аналогии. Заметим, что морфологическое словопроизводство не приводит к появлению в языке абсолютно новых слов, оно обогащает язык лишь новыми видами комбинирования того, что уже существовало по отдельности и раньше. Однако необходимо помнить, что почти любая морфема может сочетаться с другой, но при этом важно наделить новое слово смыслом. Именно эта задача стоит перед автором художественного произведения.

Аффиксация – самый продуктивный способ образования новых слов. По словам Г.О. Винокура, «функция аффикса состоит в том, что он даёт возможность увидеть ту или иную основу в другой перспективе, в одном из боковых освещений, а потому и вообще аффикс может иметь какой-нибудь смысл только тогда, когда он применён к какой-либо основе, а не существует сам по себе» [Винокур 1946: 320].

По данным составленной картотеки можно констатировать, что суффиксация – самый распространённый способ образования окказионализмов. Среди суффиксов наиболее активны в образовании новых слов-существительных суффиксы, обозначающие абстрактные понятия: —изм— (застоизм, поводыризм, лукашизм, идологизм и др.), – ост’– (безласковость, битловатость, гонимость, монстроватость и др.), – изациj— (бурбулизация, пипизация, иронизация, дилетантизация); суффиксы, означающие названия лиц по роду занятий, по профессии (банковчанин, борчиха, зализыватель, побегунчик, покиданец и др.). Обратим внимание на то, что суффиксы с книжной стилистической маркированностью часто используются для придания слову иронического оттенка, сниженной окраски и приобретают устойчивую отрицательную коннотацию.

Экспрессивно-эмоциональная коннотация может быть мелиоративная (положительная) и пейоративная (отрицательная). К мелиоративной оценочности относится выражение ласки, умиления, одобрения, восхищения и др., а к пейоративной – передача неодобрения, презрения, пренебрежения, уничижения и др. Исследователи отмечают, что в русском словаре отрицательное поле значительно превышает положительное, и считают этот факт уже языковой закономерностью [Азнаурова 1990; Телия 1986; Яхина 2008]. Данный вывод вполне можно отнести и к авторским новациям.

У Ю. Полякова употребляются суффиксы с преувеличительным (аугментативным) значением: «В ту ночь Витёк уснул знаменитым (…), не ведая, что угрюмая его слава уже бьёт в дверь здоров енной колотушкой» (КМ); особенно распространен суффикс – ищ-: «Финский домик, где обитал тогда Валентин Петрович, – это просто хижина по сравнению с теперешним весёлкинским коттедж ищем в Пирогове!» (ГЦ), в том числе для выражения восхищения: «Хороший парень. Талант ище. Такой роман ище написал!» (КМ); «Что, работаете, негритян ище вы мой?!» (ГТ). Однако следует помнить, что поляковские тексты почти всегда ироничны, и данные случаи – не исключение. «Коттеджище» Весёлкина не вызывает добрых чувств не только у автора, но также у «друга» этого Весёлкина. Как известно, «романища» «В чашу» не писал не только Витёк Акашин, но и вообще никто, а Жарынин вообще разговаривает со своим «негритянищем» (литературным «негром») – сценаристом Кокотовым – свысока и насмешливо. Кроме того, Жарынин и Кокотов так и не создали никакого фильма, причём Жарынин, как впоследствии выяснилось, и не собирался снимать фильм – ему нужен был не результат, а сам процесс, вернее, имитация процесса, игра в кинопроцесс. Поэтому, строго говоря, Кокотов не был никаким «негритянищем». Таким образом, слова с аугментативным суффиксом – ищ— передают семантику показного успеха и благополучия («коттеджище»; кстати, Весёлкин – не такой уж преуспевающий бизнесмен) или имитации творчества («талантище»,

«романище», «негритянище»); языковое преувеличение выражает фикцию и пустоту.

У Ю. Полякова встречаются и другие средства передачи усилительного значения: «(…) вновь прибывшая дама – жена большого человека. Именно жена, для самодостаточной начальницы на ней было слишком много золот ища и ювелир щины» (ПЛ); «какой-то особенно срамотн ющий роман Генри Миллера» (ГЦ), включая префиксацию (при которой относительные прилагательные превращаются в качественные): «Сегодня даже самые раздемократические политологи говорят о том, что президент “лёг у истории на пути, как в собственную кровать”» (П); о Пековском: «стараниями внешторговского дяди одет он был всегда изрядно, даже под брюками в морозы носил не тёмно-синие треники, как мы, грешные, а разымпортные мужские колготы» (ПЛ), иногда с редупликацией: «Что ж, продавца универмага мы узнаём по импортно-разымпортнойупаковке, а архивариуса, видимо, по имеющимся у него в распоряжении дефицитным историческим сведениям» (П); «Считай, у хитрого мента теперь самый большой, самый контрольный-расконтрольныйпакет акций “Сантехуюта”» (ГЦ), – отметим стилистическое сходство публицистических и художественных текстов, относящихся к разным периодам (между ними может быть более 20 лет).

Вообще аугментативные префиксы встречаются редко и отличаются особой выразительностью – не в последнюю очередь из-за своего экстравагантного вида: « Архикошмар! Страна лохов… Нет, архилохов!» (Побег); «Вот здесь! – ещё ласковее подсказал супергном, показывая обкусанным ногтем, где подписывать» (ГТ). Как было сказано, в слове «архилох» есть антономазия, в слове «супергном» иронический эффект создают оксюморонныеотношения между приставкой и корнем.