Лидия Гинзбург - О психологической прозе. О литературном герое (сборник)

Анненков П. В. Воспоминания и критические очерки. Отд. 2. СПб., 1879. С. 99–100.

Там же. С. 204–205, 216–217.

Анненков П. В. Воспоминания и критические очерки. Отд. 1. С. 178–179.

Там же. С. 179, 181, 184.

Анненков П. В. Воспоминания и критические очерки. Отд. 1. С. 179, 181, 184.

Там же. Отд. 3. С. 183.

Там же. С. 179–180.

Анненков П. В . Воспоминания и критические очерки. Отд. 3. С. 178.

Там же. С. 180.

Гегель . Лекции по эстетике. Кн. 3 // Соч. Т. 14. М., 1958. С. 239–240.

Ауэрбах Э. Мимесис. М., 1976. С. 23–24.

О стилистических принципах «Пиковой дамы» см.: Виноградов В. В. Стиль «Пиковой дамы» // Пушкин. Временник Пушкинской комиссии АН СССР. № 2. М.; Л., 1936.

Пруст говорит, что стремится к тому, чтобы «бессознательные явления предстали перед сознанием» (Correspondance. V. 3. P. 194).

См.: Узнадзе Д. Н . Психологические исследования. М., 1966 (в частности, с. 253).

См., например: Levin K. A dynamic Theory of Personality. New York, 1935.

В первоначальных, позднее отброшенных редакциях «Анны Карениной» схема выступала отчетливее. На это обратил внимание Б. М. Эйхенбаум: «По первоначальным наброскам и конспектам… видно, что весь роман строился на трех персонажах: жена, муж и любовник (Гагин), нет ни Левина, ни Кити, ни других лиц, кроме Степана Аркадьевича, который играет роль посредника» ( Эйхенбаум Б. Лев Толстой. Семидесятые годы. Л., 1960. C. 153). Традиционную схему постепенно ломает появление персонажа, из которого впоследствии развился Левин и вместе с которым в роман устремился непредрешенный автобиографический и социальный материал. Относительно же Вронского Б. М. Эйхенбаум заметил: «Самая фамилия Вронского, выбранная Толстым после долгих поисков (Гагин, Балашов), звучит как сознательная стилизация: точно Толстой намеренно подчеркивает связь этого персонажа с литературными героями 30-х годов (Пронский, Минский и пр.). Любопытно, что фамилия эта есть и у Пушкина – в черновике отрывка „На углу маленькой площади“ („женат, кажется, на Вронской“)». Понятно, что недоброжелательная критика поспешила упрекнуть Толстого в старомодной ориентации на «светскую повесть» 1830–1840-х годов (там же. C. 177–178). Толстой, ненавидевший всяческую «литературщину», сам умышленно напоминает читателю о литературных моделях своих действующих лиц. Быть может, он делал это именно потому, что преображал их в корне. И ему нужна была схема как мера отступления от схемы. Чиновничья роль служит, например, такой мерой для Каренина, с его осмеянными, беспомощными страданиями человека, не приспособленного к эмоциональной жизни.

В ряде своих работ В. Ветловская пишет о том, что основные герои «Братьев Карамазовых» ориентированы на образы фольклорные (три брата народной сказки) и в особенности житийные (Алеша и житие Алексея человека божия) (см.: Ветловская В. Е. Поэтика романа «Братья Карамазовы». Л., 1977. С. 168–198).

О психологизме Плутарха, об изображении им душевных противоречий см.: Аверинцев С. С. Плутарх и античная биография. М., 1973. Не случайно, что ранний интерес к душевным противоречиям возникал в историографии и мемуарно-биографической литературе, изображавших не обобщенно-идеального, а единичного человека.

Берковский Н. Я. Романтизм в Германии. Л., 1973. С. 188.

См.: Долгополов Л . На рубеже веков. Л., 1977. Гл. 5, 6, 7.

О цитатности Белого см. упомянутую уже работу Л. Долгополова, а также: Пустыгина Н. Цитатность в романе Белого «Петербург». Статья 1 // Учен. зап. Тартуского ун-та. 1977. Т. XXVIII. Вып. 414.

О детерминистическом методе и проблеме оценок в литературе XIX века см. подробнее в моей книге «О психологической прозе».

Кафка, впрочем, в «Процессе» изобразил именно трагедию конвенциональности. В «Улиссе» Джойса в центре оба героя – обыденный человек Блум и интеллектуал, искатель ценностей Стивен Дедалус.

Sollers Ph . Drame. Paris, 1965.

Об этой программе замены героя и характера сознанием см.: Бочаров С. Г . Характеры и обстоятельства // Теория литературы. М., 1962. С. 449–451.

Sarraute N . L’ére du soupçon. Essais sur le roman. Paris, 1956. P. 148.

Впоследствии Беккет пошел еще дальше. В книге «Как это» («Comment c’est») он прибегает к полному разрушению синтаксического строя. Текст с логической точки зрения становится почти неудобочитаемым.

Pascal . Pensées. Paris, 1972. P. 74.

Павлов И. П. Избранные труды. М., 1954. С. 275.

См.: Норакидзе В. Г. Типы характера и фиксированная установка. Тбилиси, 1966.

См.: Jung C. G . Psychologische Typen. Leipzig unci Stuttgart, 1925.

Джеймс У . Психология. Пг., 1922. С. 138.

Дильтей В. Описательная психология. М., 1924. С. 58, 63.

См.: Spranger Е. Lebensformen. Tübingen, 1950.

О «позитивном смысле деструктурированности» устной речи, о признаках, из которых слагается ее «антиструктурирующая направленность», см.: Гаспаров Б. М. Устная речь как семиотический объект // Семантика номинации и семиотика устной речи. Тарту, 1978. В 1960–1970-х годах у нас появился ряд работ, исследующих специфику синтаксиса, фонетики, семантики разговорной речи. См., например, сб. «Русская разговорная речь» под ред. Е. А. Земской (М., 1973); выпуски «Теория и практика лингвистического описания разговорной речи» (Горький) и др.

Русская разговорная речь. Тексты / Под ред. Е. А. Земской и Л. А. Капанадзе. М., 1978. С. 161, 163.

Чрезвычайно, разумеется, возрастает достоверность разговоров, сразу же записанных. Но, вероятно, и Эккерман заботился о верной передаче мыслей Гёте, а не о точном воспроизведении его устной речи.

Сделать его поразвязнее (фр.).

Граф может мною располагать (фр.).

Орлов был в душе цареубийцей, у него это было вроде дурной привычки (фр.).

Записки мечтателей. № 6. Пб., 1922. С. 79–81.

Гольденвейзер А. Б. Вблизи Толстого. М.; Л., 1959. С. 33–34.

Горький М. Собр. соч.: В 30 т. Т. 14. М., 1951. С. 257.

Позднее проблемы диалога исследовались в работах: Холодович А. О типологии речи // Историко-филологические исследования. М., 1967; Арутюнова Н. Д. Некоторые типы диалогических реакций и «почему»-реплики в русском языке (НДВШ. Филологические науки. 1970. № 3); Балаян А . Проблемы моделирования диалога // Материалы 3-го Всесоюзного симпозиума по психолингвистике. М., 1970. Американская работа Дж. Джеффи и С. Фельдстайна «Rhythms of Dialogue» (New York, 1970) основывается на исследовании ритмических факторов диалога, отвлеченных от его содержания.