Умберто Эко - Сказать почти то же самое. Опыты о переводе

Как отмечает Кребер, вполне очевидно, что, когда начинаешь добавлять что-либо в оригинальный текст, всегда есть опасность переборщить. Так, переводя эпизод сна Адсона (о котором я говорил в главе 5), Кребер уловил не только цитаты из «Киприановой вечери» и отсылки к различным эпизодам из истории культуры и литературы, но даже (по его словам) мои личные литературные воспоминания. Поэтому, чтобы играть в эту игру по навязанным мною правилам, он решился вставить и кое-что свое: например, смутную реминисценцию из романа Томаса Манна «Иосиф и его братья» или еще более смутную цитату из Брехта. Если учесть, что (пусть и не в этой главе, так в другой) я вложил в уста Вильгельма цитату из Витгенштейна {♦ 97}, должным образом переведя ее на средневерхненемецкий, тогда я не вижу никаких причин, по которым нельзя было бы включить в число различных намеков, обращенных к осведомленному читателю, также игру с Брехтом. Рассказывая об этом своем опыте, Кребер, кажется, извиняется за эту свою «belle infidèle» («неверную красотку») {♦ 98}, но в свете всего сказанного выше о необходимости воспроизводить воздействие, которое должен был оказать текст, выходя при этом за пределы буквализма, я полагаю, что Кребер придерживался далеко не поверхностной концепции верности.

Имея в виду оппозицию модернизация / архаизация, посмотрим на разные переводы библейской книги, озаглавленной «Экклесиаст». В оригинале она называется «Когелет», и толкователи не пришли к единому мнению о значении этого слова. «Когелет» может быть именем собственным, но это слово отсылает к этимону кагал , означающему «собрание». Так что «Когелет» может быть тем, кто проповедует в собрании верующих. Поскольку по-гречески собрание называется экклесия, «Экклесиаст» оказывается недурным переводом. Посмотрим теперь, как разные переводчики либо пытаются сделать эту фигуру доступной для адресатов текста, либо стремятся подвести их к пониманию еврейского мира, в котором вещал Экклесиаст.

[†Слова Проповедника, сына Давида,

царя в Иерусалиме.

Суета сует, речет Проповедник, суета сует; все суета.

Какая польза человеку от всех трудов его,

что несет он под солнцем?

Одно поколение преходит, другое поколение

приходит, но земля пребывает вовек.

И солнце так же восходит, и солнце заходит

и спешит к месту своему, где оно взошло.

(англ., «Библия короля Иакова») ]

[†Вот речи Проповедника, сына Давида,

царя в Иерусалиме.

Все это суета, сказал Проповедник, все это одна суета.

Что за выгода человеку от всего труда его,

что несет он под солнцем?

Один род преходит, другой приходит, но земля

остается вечно.

Солнце восходит, и заходит, и бежит к своему месту,

чтобы снова так же взойти. (нем., Лютер) ]

[†Слова Когелета, сына Давида, царя в Иерусалиме.

«Суета сует! – говорит Когелет. –

Суета сует! Все суета!»

Какую пользу извлекает из всех своих тяжких трудов

человек в своем мучительном существовании

под солнцем?

Поколение уходит, поколение приходит;

но земля всегда остается одной и той же.

Солнце восходит, и солнце заходит;

спешит оно к тому месту,

откуда восходит снова. (ит., Гальбьяти) ]

[†Слова Когелета, сына Давида, царя Йерушалайма.

Дым дыма, говорит Когелет, дым дыма, все дым.

Что за выгода для человека во всем его труде,

которым трудится он под солнцем?

Цикл уходит, цикл приходит: в вечности высится

земля.

Солнце сияет, солнце заходит: к своему месту

стремится оно и сияет там. (фр., Шураки) ]

[†Слова Когелета, сына Давида, царя в Иерусалиме.

Утрата утрат, сказал Когелет, утрата утрат, все утрата.

Что за выгода Адаму во всем его тяжком труде,

которым должен он тяжко трудиться под солнцем?

Поколение уходит, и поколение приходит, а земля

всегда стоит прочно.

Солнце взошло, и солнце ушло: к своему месту

рвется оно и восходит там. ( ит ., Де Лу́ка) ]

[†Слова Когелета