Коллектив авторов - Проклятые критики. Новый взгляд на современную отечественную словесность. В помощь преподавателю литературы

Казалось бы, при чем тут писатель Дегтев, о котором сейчас пойдет речь?

И кто это вообще такой?

Напомню читателям. В недавний свой визит в славный город Воронеж писатель и публицист Захар Прилепин в присущей ему характерной манере рубанул с плеча: один ваш земляк, дорогие воронежцы, никто и звать его никак, к народу и культуре народной никакого отношения не имеет и через десяток лет о нем никто и не вспомнит. Это он о воронежском самородке Юрии Клинских (Хое). А вот другой ваш земляк, писатель земли русской и русский же офицер – достоин места в русской культуре и мемориальной доски на стене дома. Это про некоего Вячеслава Дегтева, мастера заунывной провинциальной прозы, почившего в 2005 году и никому, разумеется, неизвестного.

Между прочим, совершенно зря неизвестного. И если писатель это был откровенно бездарный, в чем каждый может убедиться, полистав его беспомощные тексты (а два-три более-менее удавшихся рассказа – это, извините, маловато для места в пантеоне русской культуры), то вот человеком Дегтев был весьма примечательным. Прилепин его называет «замечательным и удивительным», но тут уж кому как.

Понимая, что проза Дегтева «не фонтан» и подобна подгнившим мясным отходам, мясник-Прилепин пытается завернуть ее в газетку патриотической направленности и всучить задорого:

«Значимость Дегтева в мире идеальных весов конечно выше, потому что в мире блядства и продажи всего он оставался русским офицером, повторявшим и тогда «это вам за пацанов» и «работайте братья». У Дегтева будет своя строчка в истории русский литературы. И это до фига. Потому что ничего более важного нет у нас».

Ну что ж, подумал я. Ну раз так. Ну раз такой стойкий офицер. Ну раз «за пацанов» и «работайте братья»…

Я люблю героических людей. Люблю изучать их биографии. Тот же Пушкин для меня – безусловный герой, несмотря на его идиотские пьяные скачки. В конце концов, важен дух – а уж этого у Пушкина было вдоволь. Да, Пушкин не служил, но – рвался в армию, писал прошения. Просился в гусары, дважды на войну собирался. В итоге в обход царского соизволения поехал самовольно, душа звала – и брата навестить, и войну посмотреть.

Поэтому я с интересом принялся изучать биографию русского офицера Вячеслава Дегтева, по совместительству с офицерством – еще и писателя.

Я узнал названия хуторков и деревень, где прошло его детство. Узнал профессию его отца (кузнец) и чем любил он сам в детстве заниматься (ловить рыбу). Узнал о его непростой личной жизни и проблемах с алиментами, узнал имя сына, узнал об убранстве его квартиры и о состоянии его библиотеки (скудная, одна полочка с собственными книгами и случайным набором из нескольких других). Узнал, где его отпевали и как хоронили. Узнал о его скверном характере, узнал о его отношении к земляку Бунину (Бунин, по Дегтеву, «нудная бездарность»). Узнал список его всяких междусобойных премий. Одного не смог узнать – славного военно-офицерского прошлого этого писателя. Не считать же за такое учебу в ДОСААФе – это единственный известный «военный» факт биографии Дегтева (со временем переросший в титул «летчик-истребитель», но где летал, куда летал, когда летал – полная неизвестность). Известно и то, что служить после ДОСААФа Дегтев не пожелал.

Пушкин писал прошения в гусары. Дегтев, служа в пожарной охране (сутки-трое) тоже писал прошения о присвоении ему офицерского звания. По свидетельству его товарища по службе:

«Помню, как он настойчиво добивался должности и офицерского звания: упорно писал письма во все инстанции, в т. ч. министру внутренних дел СССР (пожарные тогда входили в структуру МВД). В конце концов, дописался до того, что с его проблемой в Воронеж приехал разбираться замминистра (правда, не имея специального образования, своей цели Вячеслав так и не достиг)».

Интересный получается «русский офицер» и «летчик-истребитель». Чем-то больше напоминает героя Баширова в фильме «Асса». Помните того майора-самозванца (что примечательно, тоже «летчика») и его блистательный монолог? Цитирую по памяти:

«Ну хорошо. Пусть я наврал! Пусть я не майор… Но я хотел… Сколько раз я летал!.. Во сне, и осуществлял стыковки… и расстыковки… Юра! Один! Но Титов – красив, тонок, умен… Когда я смотрел на себя в зеркало – все одинаково! Рост, вес. Кроме одного – анкетных данных. Маленьких буковок! Маленьких, вшивеньких буковок! Разве дело в буковках?! Скажите, ну скажите!».

Из всех «военных фотографий» писателя Дегтева в доступности только две. Одна в русском полюшке-поле, с шашкой на плече, и вторая – в форме участника Куликовской битвы.

А что с войной? – спросите вы. Пушкин просился на войну и даже съездил на нее самочинно. А русский офицер Дегтев? Который, по Прилепину, в трудное и тяжелое для страны время «повторял «это вам за пацанов» и «работайте братья»?

У писателя Дегтева подход к поездке на войну совершенно иной. Вспоминает его товарищ:

«Когда его спрашивали, как же можно жить без новостей, Дегтев с шуткой отвечал: «А какие мне нужны новости? Начнут стрелять – я услышу. Война начнется – повестку пришлют!». Впрочем, на войну Дегтев не спешил. Помню, когда я собрался в свою вторую командировку в воюющую Чечню, я позвонил Дегтеву. Он ответил очень быстро: «Без командировки не поеду. А если меня в ногу ранит… Кто мне пенсию по инвалидности платить будет?».

И снова писатель Дегтев до боли напоминает какого-то героя художественного произведения…

«А вдруг война с империалистическими хищниками?

– Я воевать не пойду никуда! – вдруг хмуро тявкнул Шариков в шкаф.

Швондер оторопел, но быстро оправился и учтиво заметил Шарикову:

– Вы, гражданин Шариков, говорите в высшей степени несознательно. На воинский учет необходимо взяться.

– На учет возьмусь, а воевать – шиш с маслом, – неприязненно ответил Шариков, поправляя бант.

Настала очередь Швондера смутиться. Преображенский злобно и тоскливо переглянулся с Борменталем: «Не угодно ли – мораль».

Еще раз напомню – вот именно такому человеку Захар Прилепин прочит «строчку в русской литературе». И вовсе не потому, что Дегтев один из представителей богатой на таланты воронежской земли. Нет. А потому что это «русский офицер». Потому что именно русское офицерство, по Прилепину, и придает Дегтеву «значимость в мире идеальных весов».

Да. «Это вам за пацанов. Работайте, братья. Но без меня. А то вдруг меня в ногу ранят».

Что тут сказать – весы нечистоплотному продавцу на то и даны, чтобы ими манипулировать на свое усмотрение. Уже и не пальцем давит Прилепин, а локтями наваливается на нужную ему чашу: «русскому писателю-офицеру» Дегтеву – память, славу и место в русской культуре! И мемориальную доску!