Коллектив авторов - Проклятые критики. Новый взгляд на современную отечественную словесность. В помощь преподавателю литературы

Но бог с ним, с этим Ивановым. Хотя нет, почему же – вишенки от яблочек недалеко укатываются. Что Иванов одной рукой пишет, а другой в интернете шарит, просвещается, о чем он там пишет, что Яхина… Впрочем, эта авторесса вообще пишет без рук, из всех необходимых для письма частей тела используя лишь одну – и вовсе не факт, что именно голову.

«В трельяже отражалась сейчас вся спальня, целиком, от мелкоузорчатых узбекских ковров, в несколько слоев накиданных на пол, до гипсовых цветов на потолке. И лицо свое на темно-рыжем фоне кроватной спинки из карельской березы вождь видел крупно и четко, в трех ракурсах».

Я могу легко смириться с полетом авторской фаназии в плане убранства сталинской дачи. Это перед вагоном-теплушкой в музее железнодорожной техники писательница стояла, напитываясь матчастью и впечатлениями (напиталась изрядно, результат мы знаем по блестящим комедийным сценам «кулаки едут полгода по этапу, запираясь от конвоя на засов и проделывая в крыше дырочку для побега» в романе про Зулейху). А вот экскурсии на так называемую «ближнюю дачу» Сталина, что в славном районе Кунцево, не проводятся – режимный объект. Поэтому – да, в тексте про житье-бытье Сталина, пользуясь противоречивыми данными, можно накидать и ковры слоями, и прочего гедонизма наложить во все углы. Воля автора, претензий нет.

Но, скажите на милость, госпожа Яхина, зачем вы испортили вождю спинку его кровати?! Чем таким темно-рыжим вы изволили измазать ее?! Каким образом карельская береза, известная своей светлотой и будто бы свечением, стала у вас неприлично-поносного цвета?

Уставившемуся в чудо-зеркало Сталину видится печальная картина:

«Зубы длинные, охристо-серые, стесанные. На правом клыке большой скол. Межзубные щели широкие. Десны местами кровоточат. Язык сизый, покрыт серым налетом… ».

Вождь с грустью понимает, что «это из-за недавнего юбилея». Семьдесят лет – не шутка.

Отец народов принимается с неудовольствием вспоминать какую-то, очевидно, статью в Википедии, где перечисляются присутствовавшие на торжествах в его честь всевозможные члены партии, «(включая режиссера Александрова, композитора Шостаковича, писателя Фадеева, академика Лысенко, всю молодую и рьяную клику маленковых-хрущевых-булганиных-сусловых, а также заботливый женский пол в лице трактористки Анг å линой и сменного мастера Ивановской мануфактуры Ярыгиной)».

Иосиф Виссарионович пытается подумать о чем-нибудь более приятном, чем клика маленковых-хрущевых с трактористкой и мануфактуристкой. Вспоминает про подарки на юбилей. Особенно отца народов радуют, конечно же, подарки от любимых чад своих, а именно от «благодарных за переселение на новые земли чеченцев, крымских татар, калмыков, балкарцев, понтийских греков, немцев».

Ну а почему нет, приятно же, когда люди ценят твою заботу. Дружелюбные, хлебосольные, верные друзья. Это даже известный фашист, генерал-фельдмаршал Манштейн охотно подтвердить может, есть у него книга, называется «Утерянные победы». Герр нацистский преступник свидетельствует как на духу: «Татары сразу же встали на нашу сторону… Ко мне прибыла татарская депутация, принесшая фрукты и красивые ткани ручной работы для освободителя татар “Адольфа Эффенди”».

Так что будем объективны и справедливы: на удивление тонко подмечается давняя и крепкая традиция некоторых переселенцев одаривать всевозможных правителей и повелителей. И всегда с благодарностью, что характерно.

Однако ни торжеств, ни вот этих вот подарков благодарных, ни булганинско-сусловскую клику вождь не любит. Да что там, он даже к заботливым женским прелестям трактористки Ангелиной и сменного мастера Ивановской мануфактуры Ярыгиной совершенно равнодушен. Что, конечно, слегка подозрительно, но легко может объясняться преклонным возрастом.

А что же тогда отец народов любит, к чему лежит душа его?

А вот к чему. Товарищ Сталин, оказывается, всей душой обожает стритрейсинг. Настоящий и трушный стритсракер, гоняющий по улицам столицы несмотря на годы и должность. Кто бы мог подумать! – скажете вы. Ответ очевиден – конечно, авторесса Яхина, кто ж еще.

Зимний стритрейсинг по-сталински выглядит в исполнении нашей славной лауреатши следующим образом. Изрядно намаявшись на правительственном приеме, организованном в его честь, товарищ Сталин покидает праздник. Приказав неугомонной клике, а так же ткачихе, тракторихе и сватье бабе Бабарихе веселиться и продолжать банкет, товарищ Сталин покидает зал и спешит в свой автомобиль. «На дачу, на дачу!» – командует он.

И вот уже машина мчит его по заснеженной и тоталитарной Москве. Сопровождения, охраны – нет. И вовсе не потому, что Гузель Яхина на самом деле вовсе не Гузель Яхина, а скрытый рептилоид-инопланетянин, имеющий лишь зачаточные представления о жизни землян. Нет, конечно, ведь Гузель Яхина – писательница и лауреатша, а премии в большой литературе выдают только своим. Не могут же взять и опремировать совершенно чуждого нашей культуре инопланетного пришельца, ей-богу. Ну разве только если они сами не…

Да нет, бред какой-то.

Не нужна вождю в стране советской охрана, незачем – пусто ведь.

«Вождь смотрел из теплой глубины салона на пустынные улицы, освещенные тусклыми желтыми фонарями. Дома стояли темными глыбами, спали. Зябко трясли ветвями деревья на ветру, изредка мелькали за окном встречные машины. Прохожих не было, это успокаивало».

Тут бы товарищу Сталину и задремать в теплой глубине салона, ан нет. Тиран вдруг углядел в ночи мужичонку «в нелепой меховой шапчонке», который «упрямо брел через ночь, прижимая к груди небольшой предмет».

«– Догнать! – негромко скомандовал вождь.

Автомобиль резко развернулся, скользнув шинами по льдистой дороге, и через несколько секунд поравнялся с прохожим.

– Рядом езжай. – Вождь соскреб ногтями иней на стекле и припал к окну, стараясь разглядеть лицо мужичка».

Слова худого не скажу об охотничьих инстинктах товарища Сталина – все же человек с Кавказа, кровь горячая, хоть и семидесятилетняя, закипела мигом. Бывает. Клика эта сусловская давно ему приелась, ткачиха обрыдла, трактористка надоела, а Лаврентий так вообще на сыча похож… А тут – таинственный незнакомец, как тать в нощи, да еще и с каким-то предметом у груди. Ну сам ведь напрашивается на повышенное внимание, да не абы кого, а самого генералиссимуса!

Но есть вопрос другой. Каким волшебным образом в «глубине теплого салона» на стекле нарос иней, который вурдалак Сталин и принялся скрести когтями?

Возможно, Яхина описывает какой-то свой травматичный опыт поездок в промерзшем троллейбусе по заснеженной Казани в начале девяностых годов? Вот там наверняка иней белой шубой по стеклам стелился. Нет, Гузель Яхина точно не инопланетный рептилоид, иначе как бы она попала на планету Земля с такими познаниями-то в физике и смежных с ней науках… Таких не берут в космонавты, даже на звезде Тубан.