Коллектив авторов - Проклятые критики. Новый взгляд на современную отечественную словесность. В помощь преподавателю литературы

Производитель буквосодержащей продукции Андрей Аствацатуров похож на Жака Паганеля из сами знаете какого произведения Жюля Верна. Помимо удачного косплея внешности, Аствацатуров похож на чудака-ученого и родом деятельности. Он ведь тоже ученый (ну разве что науки разные), такое вот приятное совпадение. Его (Андрея, не Жака) и продвигали, всячески упирая на ученость. Что само по себе вовсе и неплохо, быть ученым-то. Но, к сожалению, мало кто из рекламщиков понимает: как правило, в жизни все наоборот. Филологичность отнюдь не подспорье писателю, а его весьма коварный враг. Вот такой парадокс: либо хороший литературовед, либо хороший писатель.

Конечно, любой нормальный филолог обязан уметь создавать тексты. Просто в силу профессии, как ремесленник. Но есть одна маленькая проблема – литература это все-таки не ремесло, а искусство.

Дальше – хуже. Пиарщики вздумали приплести к учености Андрея Алексеевича еще и его элитную внуковатость. В аннотации к дебютной книге автора прямым текстом говорилось о романе «профессионального филолога, знатока Генри Миллера, внука знаменитого советского литературоведа В.М. Жирмунского». Склонимся в благоговейном поклоне. Начинающим авторам на заметку: сотрясайте плоды с семейного древа своего, хоть кору с него обдирайте, главное – продавайте по рыночной цене!

Впрочем, оправдывая професионального филолога (вот тоже интересный термин, не знаю, употребляют ли словосочетания «профессиональный математик» или «профессиональный географ») можно свалить все на беспринципных менеджеров издательства, – те для красного словца не пожалеют и самых близких родственников.

Косплеями наш питерский Паганель увлекается явно не на шутку, в том числе и литературными. Недаром все в той же аннотации его протаскивают в литературу не только в качестве Знатока и Внука, но и усаживают на тройку с бубенцами: «напоминает по своей интонации лучшие страницы Сергея Довлатова, Вуди Аллена и Павла Санаева». Пристяжного Довлатова как-то особенно жаль – кого только не возили на нем в литературу…

Опять виноваты олухи-маркетологи? Быть может.

Тем более, что с литературными косплеями у Аствацатурова не все гладко. Тут одними патлами и рассеянным взглядом за стекляшками очков не отделаешься – надо творить, то есть из внука-знатока перерастать в творца-отца.

И выявляется серьезная проблема. Этот вид косплея получается у нашего героя из рук вон плохо. В своем творчестве Андрей Аствацатуров похож уже на совершенно другого персонажа, а именно – на мальчика из анекдота, который пытался из какашек лепить то пожарных, то врачей, то солдатиков, а выходили у него одни менты – из-за используемого материала. Если первой поделке великовозрастного мальчика Андрюши еще можно умилиться (и даже сочувственно покивать, слушая, как он свое собрание виньеток именует «романом»), то с каждой новой книжкой ситуация становилась все более удручающей.

Не сомневаюсь, что это стал замечать и сам автор, разглядывая вылепленные им фигурки-рОманы. Мало того, что одинаковые, так еще и кособокие какие, вот досада… Но тут ему на помощь и пришел его филологический (не путать с писательским) профессионализм. Ученый, не моргнув глазом, нам сообщил, что это такие стратегии. «Первая – аскетизм стиля, почти косноязычие… Вторая – залихватская гиперлитературность, сплошные цитаты, демонстрирующие паразитарность текста, паразитарный характер современного мира…».

Снова низко поклонимся действительно мастеру своего дела. Такого изящества в самооправдании еще поискать надо. Даже плохие танцоры не додумались мешающие им части тела к левой и правой стратегиям отнести.

Без шуток – рекомендую отныне разыгрывать эту универсальную «защиту Аствацатурова» всем неумелым или просто халтурящим авторам. Не комар чихнул – доцент сказал!

Налицо универсальность – сказанное Аствацатуровым о своем первом «романе» можно запросто отнести на счет любого последующего и, очевидно, всех будущих его «произведений». Да что там – в самых сложных жизненных ситуациях такой метод сгодится. Попался, скажем, человек на адюльтере, с поличным. Только без паники! «Дорогая/дорогой, все не так, как тебе кажется! Тут просто две стратегии. Первая – нарочитый аскетизм морали. Вторая – залихватская распущенность, демонстрирующая распущенный характер современного мира…».

Вообще о своих книгах, о заложенных в них идеях и стратегиях Андрей Аствацатуров говорит много, охотно и сообщает массу удивительных вещей. Мы еще дадим ему возможность высказаться и поразить нас в самое темечко.

А пока глянем на стенограмму выступления его друга, все того же злого шутника Германа Садулаева перед изумленной читательской публикой на пресс-конференции ТАСС в Петербурге, посвященной выходу книги Аствацатурова «Не кормите и не трогайте пеликанов».

«Текст… не оставляет равнодушным. Всколыхнул меня. Я хочу сказать, что прежде всего, это очень хорошая литература. Сам Андрей Алексеевич как автор это такое значительное явление в современной русской литературе, и каждая его новая книга это такой факт литературной жизни, факт литературной реальности, очень значительный. Эта книга это очень хорошая литература и в ней очень много слоев. Вот что отличает хорошую художественную книгу, это то, что в принципе она ориентирована на читателя. То есть ее читать интересно. Не только коллеге-писателю, не только литературному критику и культурологу, который ищет какие-то пласты реальности, которые там, конечно, есть – но просто читателю. Почти что каждый читатель сможет там найти для себя много интересного и важного. И каждый, наверное, останется в каком-то из тех пластов, которые предусмотрены автором. И ему будет комфортно в каком-то из этих слоев находится. И я думаю, что все слои никто, наверное, не сможет пронзить. Главное, я считаю, что это хорошая литература, ее очень интересно читать…»

Ну мы видим, Герман Умаралиевич закольцевался, как магнитофонная запись на рыночной распродаже. Поэтому из всего этого сомнительного златоустия выделим два ключевых термина: Слои и Пласты. Ими и будем оперировать при разборе очередного факта литературы в виде нетронутого и некормленного пеликана. Потому как все другие фразы настолько расплывчаты и бессодержательны, что лепи их к чему угодно, к любой макулатуре, лишь имена-названия не забывай менять – и готово выступление. Да сами попробуйте, поразвлекайтесь.

Сюжет изделия под названием «Не кормите и не трогайте пеликанов» настолько убог, что пересказывать его нет никакого желания. Но придется, ибо только живой пересказ и уместные комментарии способны внести хоть какой-то смыл в «неравномерный ритм пописов» Аствацатурова. Пользуясь случаем, хочу поблагодарить коллегу, критика Валерию Пустовую за это гениальное выражение про пописочный ритм. Правда, Валерия имела в виду физиологию своего сына-младенца, но мне кажется, у нас на глазах родился прекрасный, емкий и точный литературоведческий термин.