Коллектив авторов - Проклятые критики. Новый взгляд на современную отечественную словесность. В помощь преподавателю литературы

Итак, о чем же нам повествуют? Помните в «Джентльменах удачи» сценку репетиции новогоднего утренника, где на сцену выходит мальчик в маске волка и монотонно бубнит: «Я злой и страшный Серый Волк, я в поросятах знаю толк…»? Вот так и автор в самом начале зачем-то втискивает своего персонажа в маску великого и ужасного Эдуарда Лимонова. А что – тот ведь тоже очкастый и лохматый был, повстречал в Америке русскую певичку из кабака и в Париж умотал с ней. А у нашего автора герой в Париже с певичкой познакомился, и сейчас в Лондон на встречу с ней прилетел. Понятно, что тут начинаются Слои и Пласты. Герой носит имя-фамилие как у автора, ибо ну грех же упускать очередную возможность обыграть трудности людей с запоминанием и произнесением, – во всех предыдущих книжках было, чего ж и в этой не быть. Но если за приключениями лимоновского персонажа Эда следить увлекательно, то аствацатуровский Аствацатуров уныл, убог и неправдоподобен с первых же страниц. Как тот самый Серый Волк в исполнении мальчика в шортиках. Назвала потаскушка-певица нашего героя «молодцом», а тот, как и положено доценту филологии, немедленно предается рефлексиям:

«Интересно, а почему я сейчас ‘’молодец’’?… потому, что с утра позанимался с ней любовью?»

На этом книжку можно уже было бы и закрыть, но автору удалось меня рассмешить на той же первой странице. Потому что автор решил подпустить деталей и подробностей в биографии героев. Попросту говоря – добавить жизненной достоверности. Но, по традиции всех писателей-рептилоидов, имеющих о жизни землян самые смутные представления, выдал угля: « Она прилетела из Москвы в Париж на неделю спеть в каком-то закрытом местном клубе для русских богатеев» . На неделю. Спеть в клубе. В Париже. Никому не известная бабец. Угу. Алла Борисовна, учитесь, как надо жить!

В общем, я быстро сменил гнев на милость и принялся читать «Пеликанов…» уже с удовольствием и наслаждением, бултыхаясь в Слоях и Пластах. Меня пленила поэтика фраз: « Узкая асфальтированная дорожка, вся в каменной крошке…» . Меня восхитила дань уважения к любовно-детективной макулатуре, которую просто обожала читать одна из моих тещ: « Ровно неделю назад в моей квартире среди ночи раздался звонок. Громкий и резкий. Ночью все звуки кажутся громкими и резкими, а телефонные звонки – особенно. Я вскочил с постели как ошпаренный и схватил трубку…» . Правда, у Марины Беловой в мягкой книжечке под названием «Если у вас нету тети», вышедшей лет пятнадцать назад в Эксмо, получается все же лучше, живее: «Звонок раздался неожиданно громко, как это бывает среди ночи. Я схватила трубку и, чтобы не разбудить Олега, выскочила из комнаты». Я, конечно, понимаю, что это тоже Пласт. Не понимаю только, зачем меня им кормят, да еще таким толстым Слоем на бумагу намазывая.

Дальше все как по нотам – то есть в точности как в песне солиста «Сектора Газа» Юрия Хоя. У того было так: «Твой звонок раздался ночью, Я услышал в трубке голос твой… Ты о ссоре позабыла, ты о встрече попросила…» А у нашего автора инфернальная певичка Катя ночным звонком назначает герою Аствацатурову встречу. На послезавтра, в Лондоне. Так как в жизни героя все происходит само собой, то он, как и персонаж песни Хоя, наплевав на ураган и на злой туман, покупает ван тикет ту зе кэпитал оф Грейт Бритен и отправляется в путь-дорогу. Как там в песне… «Я по твоим соскучился губа-а-а-ам!» Спойлер: про губы еще будет!

Пока Катя, с которой с утра молодечески позанимались любовью в англицком отеле, отправляется писать в туалет какого-то ресторана, сам герой-любовник растопыривает тощие ляжки на скамейке Сент-Джеймсского парка. Откинув патлы с окуляров, он разглядывает пейзаж, предаваясь историко-культурному экскурсу. Ничего постыдного в этом действии, конечно, нет. Ну разглядывает и предается, и пусть, а читатель как-нибудь вытерпит пару страничек из справочника-путеводителя туриста. В конце концов, это важный Пласт, который сам автор доверительно озвучил в одном из интервью: «И вот я стараюсь, когда описываю городской ландшафт, всегда показывать историю». Ну что ж, похвально. Уж если взялся косплеить лимоновского персонажа, то все верно – одним утренним «пистоном» тут не обойтись, нужно подражать во всем, а Лимонов страсть как любил об истории мест рассказывать. Парк, кстати, тоже по-лимоновски пародийно « лежит словно женщина, раскинув во все стороны газоны… ». Хорошо, что знаменитая Башня Елизаветы, она же «Биг-Бен», герою не видна…

Катя отливает слишком долго, и наш Паганель, вдоволь насладившись интимными зарослями кустов и стриженными лобками газонов Сент-Джеймсского парка, мается в ожидании. Чтобы скоротать время, он будоражит свой дух воспоминанием о чрезвычайном происшествии, случившимся в аэропорту во время встречи дьявольской Кати. Там дело чуть не дошло до драки со смертоубийством. В общем, какой-то самостоятельный старичок-профессор закатил тихую истерику, приняв героя за ненужного ему встречающего, но дерзкая Катя сказала старичку «брысь!». Как писали классики: победила молодость. Старичок претерпел унизительное поражение и превратился от горя в полупеликана – так морду перекосило, а герой злорадно восторжествовал. Глубокий психологизьмь сцены разворачивается и раскладывается перед читателем пластами, словно женщина, после следующего абзаца:

«Так ему и надо», – подумал я, а вслух сказал:

– Он все-таки пожилой человек. Давай его лучше пригласим в кафе, покормим.

– Щаз-з-з, – коротко бросила она».

Какая небольшая, но насыщенная страстями, коварством, двуличностью и грубостью нравов сцена! Как ярко раскрываются в ней герои!

Просто удивительно, что Герман Садулаев, нахваливая продукцию приятеля, так опрометчиво не упомянул и про Штрихи и Мазки хорошего человека Андрея Аствацатурова. Впрочем, мазки дело деликатное… Может, Герман и правильно смолчал.

Дальше по сюжету в тексте отведено место Пластам юмора и смеха. Обхохочетесь вместе с героями.

Вот Катя искрометно шутит, вспоминая песенку из кинофильма «Золушка», про жука.

«– Ну почему, если на свете жил какой-то старый-сраный жук, дети обязаны вставать в круг? Где тут логика? А если бы жила молодая озабоченная стрекоза? Что тогда? Или пеликан? Тогда бы в шеренгу заставили выстроиться? Так, что ли?».

Умора, да. Впрочем, это же Деталь и Мазок, чтобы мы поняли, какая Катя дура. А то вдруг еще сомневаемся.

А что же Паганель, наш профессиональный адепт филологических наук? А он в полном порядке:

«Я рассмеялся».

Ну а что – смешно ведь, правда. Я так вообще реготал, скрывать не буду. Это еще хорошо, Катя герою палец не показала. Нам, филологам, много ли для веселья надо…