Михаил Голубков - Юрий Поляков: контекст, подтекст, интертекст и другие приключения текста. Ученые (И НЕ ОЧЕНЬ) записки одного семинара

Тесное соприкосновение частного и исторического показано в романе в сцене смерти Диденко. Судьба персонажа решается на фоне принятия значимых политических решений руководством страны: «Умер он неожиданно: гулял во дворе и слушал по приёмнику, висевшему на груди, трансляцию Съезда народных депутатов. Когда Зинаида, увидев в окно неладное, прибежала к рухнувшему в сугроб мужу, из транзистора молотил всезнайка Собчак, бодрый, как распорядитель утренней гимнастики» [Поляков; С. 23]. Сниженным предстает в романе и образ Собчака, осмеянный повествователем.

Еще один объект авторского смеха – фигура Эдуарда Лимонова: «Мускулистый, в тенниске и облегающих брюках, он смахивал на атлета, готовящегося подойти к «коню» и завертеться, ловко перехватывая отполированные ручки снаряда» [Поляков; С. 100]. Встреча Гены Скорятина и Эдуарда Лимонова описывается автором как курьезный случай. Восхищенный умным собеседником в лице Скорятина, «скандальный Эдичка» даёт журналисту интервью, имевшее небывалый успех. А через год писатель, именуемый автором «легкопёрым Лимоновым», издаёт роман, в котором Скорятин предстаёт как «убогий советский журналист по фамилии Курятин, удивительная свинья и редкий дурак, норовивший напиться за чужой счёт и городивший такую запредельную чушь, что совестно было читать…» [Поляков; С. 101].

Не ускользают от сатирического взгляда повествователя и такие руководители, как Хрущёв, Брежнев и Горбачёв. Взлёт в журналистике Исидора Шабельского сравнивается с реальной историей возвышения Аджубея, мужа дочки Хрущёва Рады, ставшего руководителем «Известий» [Поляков; С. 107]. Курьезная история, связанная с Брежневым, приводится в романе в главе № 4. «<���…> недавно шумно сняли с работы «главнюка» одной городской газеты, допустившего на полосе шапку «Не спи у руля!». Накануне четырехзвёздочный Брежнев задремал в президиуме пленума, и это увидел по телевизору весь мир. Напрасно бедолага-редактор объяснял, что речь в статье о пьянстве на речном флоте, слушать не стали – сослали в многотиражку» [Поляков; С. 52]. Осмеивается в романе и образ Горбачёва, сделавшего главным идеологом перестройки Яковлева, запятнавшего репутацию политическими интригами. В другой главе, автор насмешливо и уничижительно называет Горбачёва «душкой» [Поляков; С. 219]. Череда политиков советского и постсоветского времени осмысляется автором негативно и зачастую высмеивается с привычной резкостью и остротой. Политическая сатира Ю. Полякова унаследовала многое от русских и зарубежных классиков, неслучайно, в главе упоминается Аристофан Свифтович Салтыков-Щедрин (так называют главного героя) [Поляков; С. 15]. Как уже отмечалось исследователями, «Ю. Поляков – реалист, последователь гоголевской, щедринской («Демгородок») и булгаковской линии. Для него характерны социальная тематика, гротеск, элементы абсурда и фантастики» [20] Флоря А.В., Яцук Н.Д. Идиостиль Ю. Полякова // Вестник Удмуртского университета. 2014. № 4. С. 167 .

Однако при всей прямолинейности оценок писателя нельзя обвинить в излишнем дидактизме. Авторская ирония пронизывает всё романное полотно, где насмешкам подвергается и само авторское «я», образ отчасти автобиографического героя Гены Скорятина, помимо прочего, является и выражением авторской самоиронии. Смех в романах Ю. Полякова – это скорее карнавальный всепоглощающий смех, нежели резкое осуждение и отчуждение от объекта иронии.

Писатель не обходит стороной споры, связанные с такими государственными руководителями, как Ленин и Сталин. Мнение автора по поводу изъятия и захоронения мумии Ленина отчасти выражается в словах Володи Сунзиловского: «Ну да, у нас семьдесят лет была такая религия. Все молились на Светлое Будущее. Пролетариат – бог. Классовая борьба – Богородица. Маркс с Лениным – пророки. Верили, что человек и наука могут всё. Понимаешь, всё! Могут труп сделать нетленным. <���…> Мавзолей – храм бывшей веры. <���…> Но пусть эти позитивистские мощи лежат там, где их положили. Не мы положили, не нам выносить. Лет через сто разберутся…» [Поляков; 28]. Автор снова подводит к мысли о «мосте» через время: «Но мерить прошлое настоящим ещё хуже. Ведь то, что для нас зло, для потомков может оказаться благом. И наоборот. Так бывает» [Поляков; 28].

С остротой журналиста автор описывает и спор о фигуре Сталина. Полемика о роли этого руководителя в историческом процессе, а также оценки его деятельности приводятся в главе № 19, в которой описывается выступление Скорятина в Тихославле. Основные точки зрения, отчасти обросшие мифами об этой исторической фигуре, передаются в полилоге Скорятина и слушателей клуба. Например, «<���…> Сталин принял Россию с сохой, а оставил с атомной бомбой» [Поляков; 253]. Или иной взгляд: «Лучше бы он оставил в живых пятьдесят миллионов, замученных в ГУЛАГе» [Поляков; 253]. Однако автор не ставит задачу углубиться в историческое прошлое. Его основная цель – передать с предельной точностью дух эпохи перестроечного времени, а также 1990-х и 2000-х, со всеми неутихающими спорами, с оценками исторического опыта, его противоречий, без которых невозможно представить и современную Россию, что соответствует общей тенденции в литературе последних десятилетий, где наметился курс в сторону достоверности, объективной интерпретации прошлого.

В романе отражается важная черта общества этих нескольких эпох – это постоянная переоценка роли тех или иных исторических событий, мифологизация и демифологизация общественно-политических идей. В творчестве писателя и публициста Ю. Полякова общественные идеи преломляются через призму эстетической системы. Реалистическая линия новейшей литературы ознаменовала собой синтез предшествующих открытий, и писатели, к ней относящиеся, с одной стороны, ставят в своем творчестве онтологические вопросы, стремятся к поиску универсальных смыслов в явлениях различных эпох, с другой стороны, создают свои произведения с опорой на важнейшие достижения классиков реалистического метода. Этот принцип выражается в тяготении к созданию широкого романного полотна, документальности, фактографичности, выразительной целостности и полноте в изображении и анализе исторического прошлого. Современный роман, в частности тексты Ю. Полякова, трансформируют ряд особенностей классического реализма, который М. Бахтин охарактеризовал следующим образом: «Увидеть время, читать время в пространственном целом мира и, с другой стороны, воспринимать наполненное пространство не как неподвижный фон и раз навсегда готовую данность, а как становящееся целое, как событие, – это умение читать приметы хода времени во всем, начиная от природы и кончая человеческими нравами и идеями (вплоть до отвлеченных понятий)» [21] Бахтин М.М . Собрание сочинений. Т. 3. Теория романа (1930–1961 гг.). М.: Языки славянских культур, 2012. С. 292. .