Чэнь Сяомин - Тенденции новейшей китайской литературы

«Движение за новую народную песню», несомненно, оказалось кампанией, в ходе которой политика использовала искусство для своих целей. Оно отразило судьбу литературы и искусства, которые не могли избежать политизации в эпоху, когда политика определяла все. Но оно явило и жгучую потребность социалистической эпохи в создании новых форм собственной культуры. Главной силой социалистического движения в Китае выступали народные массы с общим крайне невысоким культурным уровнем. Китайские деятели искусства, прошедшие череду литературно-художественных баталий и кампанию по борьбе с правыми, уже вряд ли были в состоянии, с одной стороны, создать литературу и искусство, способные удовлетворить потребности масс, и, с другой – выразить в них дух эпохи социалистической революции. Время требовало от искусства наполнения духовного мира и напряжения всех сил, поэтому «движение за новую народную песню» можно считать временным эрзац-проектом. Это явление развивалось по собственной логике, политическое руководство и интеллигенция пытались увидеть в нем прообраз социалистического искусства новой модели. Хотя в итоге движение потерпело неудачу и сошло со сцены, по своей сути оно было попыткой самообновления социалистического искусства и, можно сказать, означало двойной эксперимент – политический и литературно-художественный.

Во-первых, политике придавались художественные черты и харизма. Политика выступала от имени литературы и применяла ее ресурсы в своеобразном социальном спектакле театра двух актеров – политики и литературы Китая. В годы резких перемен и разломов политика нуждалась в искусстве для сглаживания глубоких социальных противоречий, нуждалась в радости и ликовании, чтобы развеять тягостную атмосферу. Политика проникала в искусство, использовала его в качестве внешней оболочки, принимала его форму и тем самым обретала харизму. Почти вся революционная политика увязывалась с поэзией и искусством, чувством эстетического восторга, ей требовался принцип счастья, чтобы получить неограниченную способность бороться с угнетенным состоянием. Не было более подходящего жанра популярной культуры с широкой опорой на массы, позволявшего полностью излить чувства, чем народная песня. Это была площадка бурной радости, необходимая революционной политике (воображаемая) внешняя оболочка великолепия и ликования. Так политика и искусство производили чарующий эффект, приобретали психоделический характер.

Во-вторых, «расколдовывание» литературы. После 1957 года значительную часть китайской интеллигенции, которой была свойственна творческая самоидентификация, причислили к правым элементам, многие интеллигенты, включая писателей, поэтов и художников, оказались в роли белых ворон и маргиналов. Китайская революционная литература задумала решить субъективный вопрос, который долгие годы являлся неразрешимым, популяризации и массовизации через политическую мобилизацию, преобразовав самоидентификацию интеллигентов в причастность к литературе рабочих, крестьян и солдат. Тем самым лишив интеллигенцию претензии на абсолютную правоту, чувства превосходства в вопросах литературы и искусства, а также субъективного стремления учить народные массы. Интеллигенция как социальная группа превращалась в объект переделки. Народные массы (рабочие, крестьяне, солдаты) становились субъектом литературы и искусства, их способ художественного самовыражения больше не имел следов элитизма и культурно-образовательной рафинированности. Литература и искусство перестали возвышаться над обыденными атрибутами какой-либо социальной группы, став общедоступным, популярным средством импровизированного самовыражения на разговорном языке. Китайская мечта о массовизации и популяризации претворялась в жизнь путем смены субъекта, а не путем реформы литературных текстов. Это было окончательное «расколдовывание» литературы и искусства.

В-третьих, случайность возникновения и широкое распространение социалистической культуры. «Движение за новую народную песню» было вызвано стечением обстоятельств. Но одной из особенностей культурных движений социализма являлось то, что стоило такому движению зародиться, оно в одночасье становилось общественным и массовым движением большого масштаба, быстро набиравшим размах и мощь. Этим объяснялась неопределенность социалистической культуры: ее развитие и изменение не были медленной аккумулирующей эволюцией при заранее заданных условиях, но порождались какими-то случайными факторами, происходили быстро и масштабно, давая большой социальный эффект. Решающую роль здесь играла интегрированная политическая структура социалистического государства, которое могло стремительнейшим образом организовать и мобилизовать участие всех членов общества, могло быстро сформировать широкое и глубоко укорененное движение и даже вызвать грандиозное, мощное движение масс.

После основания КНР как хуацзюй [253], так и саньвэнь [254] заняли значительные позиции в современной литературе Китая. Кинематограф был еще недостаточно развит, поэтому хуацзюй уделялось особое внимание [255]. Стремительное развитие саньвэнь связано с тесными контактами с прессой, что позволяло этой форме распространяться. Детская же литература была в более сложном положении. Чрезмерное внимание к литературе как к инструменту политического просвещения привело к тому, что детских произведений практически не было. Впрочем, литература после 1949 года неизменно развивалась в атмосфере примата политики, и никакой жанр не мог избежать этого.

В 1970-е годы между хуацзюй, саньвэнь и детской литературой не было особых взаимосвязей, они рассматриваются в одном разделе лишь из соображений порядка построения данной книги. В отличие от романистики и поэзии, саньвэнь и детская литература предполагают гораздо меньшую общественную направленность, в то время как театр как раз отмечен очевидной политизированностью. Драматическое произведение – это синтетическое искусство. Спектакли оказывают сильное воздействие на зрителя, это делает театральные постановки важнейшим средством выражения политической идеологии. Реальность может быть представлена как сцена, на которой разыгрывается драма классовой борьбы, и в этом контексте говорить о значении театра излишне. Художественные особенности драмы определяют театральность постановки, которая в свою очередь приносит эстетическое удовольствие и является изюминкой спектакля. Это подчеркивает политическую роль театра и указывает на присущую ему формалистскую эстетику. Можно сказать, что театральность придает литературности первоначального сценария пьесы самостоятельное значение. Именно поэтому драматические произведения, созданные до «культурной революции», ценны и сегодня. Известные прозаические произведения также имеют определенную силу воздействия, хотя в целом саньвэнь оказывается в трудном положении, когда через нее одновременно выражали чувства отдельного человека и воспевали, например, родину и трудящихся. Складывалось впечатление двойственности, это обусловило неровные взаимоотношения между литературой и политикой. Однако здесь делается акцент на основных темах, которые могут быть извлечены из этих жанров литературы и их связи с идеологией конкретной эпохи. В то же время необходимо сосредоточиться на анализе их специфической художественности и на том, как в условиях особого политического дискурса различные жанры литературы реагировали на заданный историей путь.