Марина Королёва - Чисто по-русски

В общем, сейчас эта форма («у меня много мечт») употребляется чаще всего в шутливо-ироничном смысле. Это языковая игра, а играть нам никто не запрещает.

«В этой маленькой русской колонии, / Здесь спасающей от беззакония / Свои бренные дух и тела, / Интересы такие мизе́рные, / Чувства подленькие, лицемерные, / Ищут все лишь еды и тепла». Это – И. Северянин, написано почти столетие назад. И, по И. Северянину, интересы именно «мизе́рные».

Более того, если у вас сейчас под рукой только Словарь ударений Ф. Агеенко и М. Зарвы, вы увидите, что там никаких других вариантов и нет: «мизе́рный», «мизе́рный» и еще раз «мизе́рный». Ничтожно малый, скудный, мизе́рный.

Но так говорят немногие! Чаще мы слышим это слово совсем с другим ударением – «ми́зерный». И словари эту тенденцию отражают: так, Орфоэпический словарь под редакцией Р. Аванесова хоть и рекомендует нам говорить «мизе́рный», но допускает и другое ударение: «ми́зерный».

А Словарь ударений И. Резниченко вообще не делает различий между двумя вариантами: «ми́зерный» и «мизе́рный» признаются равными. Дело в том, что слово это в русском языке образовалось на базе французского misère (ничтожество, пустяк), с ударением на втором слоге. Однако корень этот восходит к латинскому miser (жалкий, скудный, бедный) с ударением на первом слоге. Вот откуда колебания в ударении.

Любители всего «правильного» наверняка остановятся на варианте «мизе́рный». Им будет любопытно узнать, что ничтожное количество чего-нибудь называют «ми́зером». Вот так интересно получается: «ми́зер» – но «мизе́рный»!

Правда, «мизе́р» тоже существует, но это не «малое количество чего-нибудь», а обязательство игрока в преферансе не брать взяток – и это уже специальное употребление.

Бабушка читает внуку сказку на ночь. Мальчишка слушает, раскрыв рот, хотя и хочет спать. Действие в сказке потихоньку развивается, доходит сначала до ссоры между персонажами, а потом и до драки. И вот тут один из них ударил другого под микитки! «Ударил под микитки», – читает бабушка. Внук оживился: «Куда-куда ударил?».

«Получить под микитки» или «ударить под микитки». Не то чтобы мы часто используем это выражение, но иногда бывает. И нам кажется, что мы понимаем смысл этих самых «микиток». А спроси – ну и где они у нас? – большинство укажут на подмышки. Почему это так, вообще вряд ли кто ответит.

В Толковом словаре В. Даля «микитки» (или «никитки»!) – это пах, подвздошье, подреберье. То есть все-таки не подмышки. Была такая угроза, которую приводит В. Даль: «Будешь ты у меня микиту через кий скакать!». Происходит это выражение от пляски «ми-киты»: двое держатся за концы палки и, перекидывая через нее ноги, поочередно спрашивают: «Микита, ти ты-то?». А другой должен ответить по правилам игры: «Не я, то мой тата!». Не спрашивайте меня, в чем смысл игры, будем считать, что играют в нее ради процесса.

Однако вернемся к нашим «микиткам». Проще всего было бы предположить, что это слово происходит от имени собственного: Микита, Никита. Например, существовал какой-нибудь реальный Микита, который первым и двинул кому-то «под микитки», тем более что греческое имя Никита означает «победитель».

Версия увлекательная, но языковеды уже доказали, что это не так. Микита, микитка – это русский вариант праславянского слова, которое значило «мягкие части тела». Вообще-то в русском языке оно должно было звучать и писаться как «мякита, мякитка», но ни в одном говоре этой формы уже не найдешь – видимо, ассоциация с Микитой и Никитой ее вытеснила.

В магазине женщина стоит перед полкой с дезинфицирующими средствами. Берет в руки то одно, то другое, лицо озабоченное.

– Может, вам помочь? – спрашивает продавщица.

– Не могу вспомнить название этого средства, – говорит покупательница, – его еще показывали в рекламе… оно, говорят, всех микробов убить может.

– А, «все микробы убивает», – кивает продавщица, – ну, у нас много таких средств. Пойдемте, покажу, это на соседней полке.

Так что же делает средство – «убивает все микробы» или «убивает всех микробов»? Дело в том, считать ли слово «микроб» одушевленным или неодушевленным существительным. Тип склонения зависит именно от этого. Если оно одушевленное, то говорить надо «убивает всех микробов». Если неодушевленное – «убивает все микробы».

Главное – это понять: деление существительных на одушевленные и неодушевленные не отражает деление на живое и неживое, которое существует в природе. Да, как правило, что живое, то и одушевленное в языке. Но исключений очень много! Вспомним хотя бы такие слова, как «труп» и «мертвец». «Вынесли труп», но «вынесли мертвеца». Получается, мертвец – живой? Нет, конечно, но слово это, существительное «мертвец», попадает в категорию одушевленных.

А вот что касается «микробов», а также «бацилл», «бактерий», «микроорганизмов», «личинок», «стрептококков», то в употреблении этих слов наблюдаются серьезные колебания – именно потому, что в сознании говорящих нет определенности с их статусом: живые они или неживые. Грамматический словарь А. Зализняка считает слово «микроб» одушевленным существительным и говорит: «убивает всех микробов».

Я же, скорее, прислушалась бы к Краткому словарю трудностей русского языка Н. Еськовой. Там и «микроб», и «вирус», и «бактерия», и «бацилла» – неодушевленные существительные. А значит, правильнее сказать все-таки «убивает все микробы, убивает все вирусы, убивает все бациллы, все бактерии».

«Микрово́лновый», «микроволно́вый»… А есть еще и третий вариант: «микроволново́й». Вопрос, кстати, непростой: выбор большой, и все варианты кажутся такими правдоподобными!

Без словарей тут точно не обойтись. Начнем со Словаря ударений Ф. Агеенко и М. Зарвы, причем там будем искать слово «волново́й». Да-да, именно «волново́й». Например, «волнова́я теория», «волново́й фактор» – здесь ударение на окончании.

Слово «волново́й» – короткое, запомнить его совсем нетрудно, но если оно сливается с другим в сложное, большое слово, ударение с окончания сдвигается. Мы скажем уже: «коротковолно́вый», «длинноволно́вый» и… «микроволно́вый». Значит, печь, которой многие пользуются, – «микроволно́вая» печь.

Если же слово очень длинное – например, «ми́крогальвани́ческий», «ми́кроземлетрясе́ние» или «ми́кроволно́вый» – одного ударения уже недостаточно. В таких словах появляется еще одно, дополнительное ударение – так называемое побочное – на первой части слова (ми́кро). Получается – «ми́кроволно́вый». Здесь такая же история, как и со словами, в составе которых есть «широ́ко-» и «высо́ко-».