Умберто Эко - Роль читателя. Исследования по семиотике текста [litres]

Рис. 8.15

Как видим, в мире W 0существуют два индивида, для которых есть варианты в мире W N(в силу элементарности данных мироструктур можно говорить о тождественности соответственно р и t в W 0и W N). В мире W Nесть также r и m, которых нет в мире W 0. По отношению к миру W 0 r и m – «сверхштатники».

Мироструктуру W 0вполне возможно трансформировать (преобразовать) в мироструктуру W N, т. е. возможно создать W Nкак возможный мир, доступный из мира W 0; иначе говоря (пользуясь метафорой из области психологии), будучи в том мире, в котором мы существуем, можно представить себе такой мир, в котором существуют еще и Рауль с Маргаритой. Единственная проблема заключается в том, что в мире W Nэта пара обладает S-необходимыми свойствами. Поскольку в мире W 0подобные свойства не могут быть воспроизведены как таковые, их можно интерпретировать как свойства существенные. И вот как будет выглядеть такая мироструктура, в которой мир W Nобъемлется и интерпретируется с точки зрения W 0:

Рис. 8.15'

Рис. 8.15 ' показывает, что мир нарративный (воображаемый) доступен для мира нашего обыденного опыта, т. е. W 0 RW N .

Однако это отношение не симметрично. В мироструктуре W N индивиды r и т могут быть идентифицированы только через S-необходимые свойства, но такие свойства не имеют смысла в мире W 0 . Поэтому пытаться создать, исходя из мира W N , некий иной мир, в котором бы отсутствовало данное конститутивное правило, – все равно что пытаться создать, исходя из нашего мира, некий иной мир, в котором 17 не было бы простым числом или а не было бы а (см. выше раздел 8.6.5).

Иными словами, с точки зрения мира референции (W 0 ) Рауль и Маргарита – это два «сверхштатника», которые могли бы существовать как пара и могли бы существовать каждый сам по себе до того, как встретиться и пожениться. Но внутри мироструктуры W N (т. е. в конститутивных терминах этой матрицы) Рауль и Маргарита существуют лишь постольку, поскольку связаны необходимыми отношениями. Вне этих отношений взаимной идентификации они не существуют, подобно тому как Ловелас не существовал бы, если бы не существовала (в повествовании) Кларисса.

Индивиду -«сверхштатнику» в мире W N соответствует в мире W 0 множество таких х, которые удовлетворяют условию «быть в симметричных отношениях с другим индивидом у ». Тот факт, что это множество имеет один, и только один, элемент, как раз и делает возможной нарративную идентификацию «сверхштатника».

И поскольку именно в этом состоит природа данных индивидов, то очевидно, что в ином мире, в котором подобные отношения не рассматриваются как необходимые условия мироструктуры, данные индивиды не могут быть воссозданы. Поэтому и нельзя сказать, что W N RW 0 (т. е. что мир референции доступен миру наррации).

Приведенное доказательство может быть воспринято как всего лишь игра, забава, потому что трудно себе представить, что кто-то заинтересуется возможностью выхода в наш, реальный, мир из мира воображаемого. Можно вспомнить, впрочем, пьесу Пиранделло «Шесть персонажей в поисках автора». Там дело «представляется» таким образом, будто персонажи могут вообразить мир своего автора. Однако на самом деле персонажи Пиранделло воображают просто иной текстовой мир, в котором сам автор присутствует в качестве персонажа. Иными словами, пьеса Пиранделло – это такой текст, в котором сталкиваются два возможных мира W N : драматический W N и метадраматический W N .

Тем не менее изложенный подход не лишен эвристической ценности.

Проведем своего рода фантастико-психологический эксперимент на материале «Трех мушкетеров» А. Дюма. В этом мире W N имеются некоторые индивиды, принадлежащие и миру W 0 (такие, как, например, Ришелье и, возможно, Д’Артаньян) и сохраняющие свои существенные свойства в том, что касается исторической энциклопедии: Ришелье – французский кардинал, первый министр Людовика XIII и т. д. Кроме того, здесь есть «сверхштатники», среди которых – Атос и Миледи (леди Винтер). Эти два «сверхштатника» обладают S-необходимыми свойствами: они – муж и жена. И фабула романа во многом зависит от этой их взаимоидентификации.

Теперь подумаем, можем ли мы представить себе Атоса, размышляющего (в своем мире W N ) о том, что было бы, если бы он не женился на Миледи, когда ее еще звали Анна де Брёй. Проблема в том, что Атос не в состоянии идентифицировать Анну де Брёй иначе как ту особу, на которой он женился в юности. И он не может вообразить альтернативный мир, где бы существовал возможный (потенциальный) вариант его самого, не женатого на Анне, потому что он сам, т. е. определение его самого в пределах повествования, зависит от этого брака.

Разумеется, это – довольно метафизическая игра. Атос – как индивид в своем мире W N – может иметь пропозициональные установки относительно будущего хода событий в этом W N , но он не может иметь пропозициональные установки относительно совершенно иного W N . Именно это я и хочу сказать. Мир данной фабулы не может быть иным. Иначе Атос был бы кем-то иным, живущим в ином мире W N [523].

Впрочем, для эстетики и литературной критики имеет значение несколько иной аспект данной проблематики. Обычно возможный мир повествования (W N ) анализируется с точки зрения нашего мира референции (W 0 ) (особенно когда к миру W N прилагаются критерии строго реалистической эстетики), и гораздо реже происходит обратное, т. е. анализ нашего мира с точки зрения некоего мира возможного.

Тем не менее иногда это все же случается. Так, вслед за Аристотелем («Поэтика», 1451b, 1452а) мы можем сказать, что поэзия более философична, чем реальность (история), потому что в поэзии все случается в силу необходимости, а в реальности (истории) все происходит по воле случая.

Читая какой-нибудь роман, мы можем вынести впечатление, что описываемые в нем события более «истинны», более «реальны», чем то, что было в действительности; например, что Наполеон, взятый на мушку Пьером Безуховым, более «реален», чем тот, что умер на острове Святой Елены. Иногда мы говорим, что персонажи того или иного произведения искусства более «типичны», более «универсальны», чем их (действительные или предполагаемые) жизненные прототипы. Достаточно вспомнить образ Дон Кихота [524].