Умберто Эко - Роль читателя. Исследования по семиотике текста [litres]

W Rs4

R 13 : х 1 Ех 2

t = x 1 × B x1 Z 3

p = x 2 × B x2 Z 4

Вышеприведенная символическая запись имела своей целью показать, как главы-фантазмы вторгаются в ткань фабулы своими ложными предвидениями и как финальное состояние фабулы двусмысленно и отвергает, и принимает их в одно и то же время, заставляя читателя производить невозможную переоценку глав-фантазмов.

Перечитаем внимательно эти главы-фантазмы и проследим за теми отчаянными усилиями, которые приходится предпринимать читателю, чтобы хоть с какой-то долей успеха осуществить свое сотрудничество с текстом.

Глава-фантазм 1. Читатель воображает, что есть два неидентифицированных индивида, связанных S-необходимыми отношениями соответственно с Раулем и Маргаритой. Затем он приписывает Раулю и Маргарите намерение пойти на бал. Остается неясным, потому ли они намереваются пойти на бал, что запланировали это вместе со своими партнерами по адюльтеру, или потому, что каждый из супругов хочет уличить другого. Можно утверждать, что даже самый (со)творческий читатель оставит эту проблему нерешенной.

Если принять первую из двух названных альтернатив, то читатель должен предположить, что Рауль действительно сговорился с х 2 пойти на бал (он – как Тамплиер, она – как Пирога), а Маргарита сговорилась пойти на бал с х 1 (она – как Пирога, он – как Тамплиер). Приходится, следовательно, предполагать, что две адюльтерные пары выбрали одинаковые маскарадные костюмы.

Во втором случае читатель вынужден, по сути дела, предположить, что и Рауль, и Маргарита знали содержание писем, которые они не читали, т. е. писем, полученных другим (другой). Таким образом, читатель принимает за факт (в мире вымышленного повествования) то, что в мире W Ns 2 было оставлено неопределенным.

Как видим, в обоих случаях читатель вынужден предполагать (может быть, даже не вполне отдавая себе в этом отчет) нечто нелепое и невозможное. В одном случае это невозможность логическая, в другом – интертекстуальная (тождественность маскарадных костюмов двух пар – вещь невероятная).

Но обе гипотезы возникают именно под влиянием интертекстуальности. Читатель может колебаться, какую гипотезу выбрать: первая глава-фантазм – «открытая», и текст предрассчитал эти колебания читателя.

Заметим, что во всяком случае Рауль и Маргарита оказываются связанными S-необходимыми отношениями с двумя индивидами, которых текст (сюжет) так никогда и не называет и которых фабула не знает (т. е. с двумя предполагаемыми партнерами по адюльтеру).

В пятой главе в мире W N появляются два новых индивида, связанных S-необходимым отношением «встретиться на балу»: Тамплиер и Пирога. Но фабула не утверждает ни то, что это – два партнера (соответственно Рауля и Маргариты) по адюльтеру (о которых фабула так ничего и не знает), ни то, что Рауль и Маргарита тоже пришли на бал.

Все умозаключения этой главы-фантазма оказываются лишенными основания.

Глава-фантазм 2. Так или иначе, у читателя есть слишком много интертекстуальных ключей. Он вынужден поверить (или хотя бы поверить, что можно поверить) в четыре альтернативные возможности:

а) Рауль – это Тамплиер и ошибочно полагает, что Маргарита – это Пирога;

b) Маргарита – это Пирога и ошибочно полагает, что Рауль – это Тамплиер;

c) Рауль – это Тамплиер и правильно полагает, что Маргарита – это Пирога; но он также думает, что Маргарита ошибочно принимает его за своего любовника;

d) Маргарита – это Пирога и правильно полагает, что Рауль – это Тамплиер; но она также думает, что Рауль ошибочно принимает ее за свою любовницу.

Если бы предположения первой главы-фантазма были верны, то альтернативные предположения второй главы-фантазма могли бы – каждое в отдельности – также быть верными. Все вместе они верны быть не могли бы, так как противоречат одно другому.

Похоже, что читатель слишком доверился следующему мнению Я. Хинтикки: «Тот факт, что некий персонаж «цельного романа» [541]реагирует и ведет себя точно так же, как индивид из другого возможного мира, – сильное свидетельство в пользу их отождествления» (Hintikka, 1967, р. 42). Но, значит, читатель не усвоил другую мысль того же автора: что надо очень осторожно пользоваться кванторами* в неопределенных контекстах, управляемых эпистемическими операторами (Hintikka, 1962) [542].

Во всяком случае читатель производит ложное отождествление (незаконно оперируя S-необходимыми свойствами): а именно, что Рауль и Маргарита (или кто-то один из них, или оба) – это индивиды, которые имеют свойство «быть в данном месте в данное время» ради «встречи с кем-то еще». Можно предположить, что, как и в первой главе-фантазме, читатель выдвигает или одну из этих четырех гипотез, или какие-то из них, или даже все четыре сразу, осознавая, что они несовместимы друг с другом, но оставляя таким образом свое повествование «открытым» и ожидая дополнительных подсказок от дальнейшего развития фабулы. Ясно, что эмпирический (конкретный) читатель мог бы сделать и еще какие-нибудь (вероятно, менее внятные) предположения, но тех четырех, что названы выше, по-видимому, достаточно для анализа шестой главы Драмы.

Глава-фантазм 3. К этому моменту фабула ясно сказала, что Тамплиер и Пирога – это не Рауль и Маргарита. Но тут же ехидно добавила, что первые из вышеназванных были очень удивлены и даже поражены, не узнав друг друга. Читатель, сбитый с толку, отчаянно пытается сочинить главу-фантазм 3, чтобы хоть как-то объяснить себе ситуацию. Возможный вариант: если эти двое не узнают друг друга и поражены своим взаимным неузнаванием, значит, до снятия масок они полагали, что под масками обнаружат соответственно Рауля и Маргариту.

Но читатель также должен (или должен был бы) отдать себе отчет в том, что мнения (propositions, credenza) «Пирога – это Маргарита» и «Тамплиер – это Рауль» суть не мнения, принадлежащие Тамплиеру и Пироге в мире фабулы (W N ), но мнения, соотнесенные с данными персонажами в мире ожиданий самого читателя (W R ). Читатель должен также понять, что мир его ожиданий не доступен миру финального состояния фабулы. (Конечно, наивный читатель Драмы еще не прочитал раздел 8.8.3 моей книги, но там просто сделана попытка выразить в более строгой форме то, что прекрасно поймет – пусть и неосознанно – любой читатель.)