Александр Скальв - Иль будет дух мой коронован Вами. Новые переводы сонетов Шекспира

Старался я пред выходом в дорогу
Все вещи под запоры поместить,
Чтоб всё моё никто другой не трогал —
От рук нечестных крепко охранить!
Так и тебя – бриллиант, каких не много,
Мне – утешенье, а теперь – печаль,
Бесценный клад, одна моя тревога,
Оставить вору пошлому мне жаль.
Но я тебя не запер, чтоб от рока,
Где нет тебя, хоть чую – есть, хранить:
В узилище души моей широкой,
Там, где ты можешь быть или не быть.
Но всё ж, боюсь, и там достанет вор,
Ведь честь за твой трофей презрит позор.

На время то, коль вдруг наступит срок,
Когда тебе мой нрав досадным станет,
Когда любовь свой подведёт итог
По зову мудрых мыслей иль желаний.
На время то, когда пройдёшь, едва
Глазами солнца мне состроив мину,
Когда любовь – не та, какой была —
Холодности любой найдёт причину.
На время то креплю себя сейчас —
Познать предел того, чего достоин,
Чтоб за себя рука не поднялась,
Ведь стороны твоей резон законен.
Ты вправе бросить бедного меня —
Причин любить найти не в силах я.

Как тяжек путь, коль то, куда стремлю —
Финал моей томительной дороги —
Облегчит мне науку лишь свою:
Сколь до моей подруги мили многи.
Мой конь везёт печального меня,
Хоть вяло столь брести сей груз не просит,
Но, как чутьё, у бедного коня,
Что скорость от меня тебя уносит.
Но и от шпор быстрей не скачет он,
Что в бок вонзаю в буйстве чувств неправых.
Его ответом слышу тяжкий стон,
Что душу рвёт больнее шпор кровавых.
Тот стон к судьбе взывает о пощаде:
Ведь – горе впереди, коль радость – сзади.

Любовь простит дороги скучной вялость,
Путь от тебя – груз тяжкого труда:
Зачем спешить от мест, где ты осталась?
Лишь с возвращеньем в спешке есть нужда.
Тогда ль найдёт конь бедный оправданье,
Коль скорость мне покажется не той?
Я б шпоры дал стократ в своём старанье,
Но даже в ветре видел бы покой.
Но страсть моя любых коней могучей;
Взнесла б любовь прекрасная меня
С не вялой плоти ржаньем в скачке жгучей,
Любовь в любви простила бы коня:
Коль от тебя везти он не спешил,
К тебе б я мчал, его не тратя сил.

Я как богач, что держит ключ особый
От мест, где кладь сокровищ заперта,
Но медлит брать, не притупилась, чтобы,
Столь редкого восторга острота.
На праздники скупы и долги годы,
Но вдруг сверкнёт судьбы нечастый грант,
Как ценный камень средь пустой породы,
Иль крупный в ожерелье бриллиант.
Так время, что хранило Вас ревниво,
Как шкаф – наряды иль как сейф – секрет,
Чтоб сделать миг особенно счастливым,
Мне вновь открыло гордости предмет.
Блажен достойный шанса своего:
В восторге – с ним, в надежде – без него.

Какая суть Ваш облик создала,
Где миллион сокрыт теней прекрасных,
Ведь тень одна лишь каждому дана,
Но Вы один явить все тени властны?
С Адониса ль списать? Но тот подлог
За Вами будет скуден в подражанье.
Набрать ли у Елены прелесть щёк?
Вновь Вас вписать в античном одеянье.
Воспеть весну иль урожайный год?
Одна – лишь призрак Ваших чар чудесных,
Другой – от Ваших, только, часть щедрот.
Вы – благодать всех форм, что нам известны.
Во всех красотах внешних – Ваша доля,
Но, как никто, Вы в верном сердце боле.

Насколько же прекрасней красота,
Когда орнамент истина ей дарит!
Чудесна роза, но чудесней та,
Чей аромат живой духами станет.
Шиповника цветов окрас густой
Душистым розам не уступит цвета —
В шипах таких, с такою же игрой,
Когда бутоны их раскроет лето.
Но лишь себе – достоинств этих знак,
Бессмысленно поблекнут в мире сжатом,
Умрут в себе. У сладких роз – не так:
Их смерть нас дарит чудным ароматом.
За Вас же, коль угаснуть красоте,
В стихах быть Ваших истин чистоте.

Ни мраморным, ни золотым ваяньям
Не жить, сколь этим пламенным стихам,
И ярче Вам сиять их содержаньем,
Чем монументов временным камням.
Когда повергнут статуи войною
И уничтожат каменщиков труд,
Ни Марса меч, ни взрывы битв собою
Строки живую память не сожгут.
Назло смертям и всё забывшей розни,
Вам впредь войти со славою в сердца,
Во взоры всех потомков Ваших поздних,
Изживших судьбы мира до конца.
До Страшного суда, где Вам восстать,
Вам в тех глазах влюблённых пребывать.

Восстань, Любовь, всей сладкой силой в споре,
Что, мол, не так остра, как Аппетит.
Едой сегодня утолённый, вскоре
Он вновь желанья пламенем горит.
Так будь такой: хотя сегодня рада
Свой жадный взор насытить через край,
Ты завтра вновь пылай голодным взглядом
И вялостью свой дух не убивай.
Пусть океаном скорби время станет,
Чьи берега влюблённых разлучат,
Пусть каждый день приход сюда их манит
Вновь зреть с восторгом на Любви возврат.
Как счесть сполна все горести в зиме,
Чтоб лету стать желаннее втройне.

Я весь – Ваш раб, что делать мне, не знаю
В часы, когда не слышу Ваш указ,
Я время, как ненужное сжигаю,
Служа в надежде свету, что погас.
Не смею ни стенать в часы разлуки,
Когда, мой лорд, я Вас ищу средь них,
Ни верить в правоту безбрежной муки,
Когда прощанья голос Ваш утих.
В ревнивых мыслях вопрошать не смею:
«Вы – где? Что за дела милее Вам?»
Как грустный раб, лишь жду и вожделею
Счастливым стать, как те, кто с Вами там.
Глупа моя любовь – ей Ваша воля,
Что ни свершит, не причиняет боли.