Уильям Моэм - Английский язык с У. С. Моэмом. На окраине империи. Рассказы

indignation ["IndIg'neIS(q)n], affable ['xfqb(q)l], exterior [Ik'stI(q)rIq], furious ['fju(q)rIqs], monstrous ['mOnstrqs]

He was seething with indignation, and he had never in his life exercised more self-control than now when he presented an affable exterior. He was furious with that old man, sitting at the head of the table, half-naked, with his saintly face and the flowers on his handsome white locks. The whole position was monstrous.

Then dinner came to an end (ужин подошел к концу), and Eva and her mother remained to clear away (Эва с матерью остались убирать посуду со стола) while the three men sat on the verandah (в то время как трое мужчин уселись на веранде). It was very warm (было очень тепло) and the air was scented with the white flowers of the night (и воздух был наполнен благоуханием белых ночных цветов). The full moon, sailing across an unclouded sky (полная луна, что плыла по безоблачному небу; sail — парус;to sail — плавать/под парусом/,совершать плавание; плыть, парить/в воздухе/ ), made a pathway on the broad sea (проложила по широкому /простору/ моря лунную дорожку) that led to the boundless realms of Forever (которая вела к безграничному царству вечности).

unclouded [An'klaudId], realm [relm], forever [fq'revq]

Then dinner came to an end, and Eva and her mother remained to clear away while the three men sat on the verandah. It was very warm and the air was scented with the white flowers of the night. The full moon, sailing across an unclouded sky, made a pathway on the broad sea that led to the boundless realms of Forever.

Arnold Jackson began to talk (Арнольд Джексон начал разговор). His voice was rich and musical (голос его был глубокий /грудной/ и мелодичный; rich — богатый; низкий, глубокий/о звуке/ ). He talked now of the natives and of the old legends of the country (теперь он говорил о местных жителях и древних легендах этой страны). He told strange stories of the past (он рассказывал удивительные истории о прошлом; strange — незнакомый; необычный, удивительный ), stories of hazardous expeditions into the unknown (истории о рискованных экспедициях к неизведанному), of love and death (о любви и смерти), of hatred and revenge (о ненависти и мести). He told of the adventurers who had discovered those distant islands (он рассказывал о тех искателях приключений, которые открыли те отдаленные острова; adventurer — авантюрист; искатель приключений ), of the sailors who, settling in them, had married the daughters of great chieftains (о тех моряках, которые обосновавшись на них, женились на дочерях великих вождей), and of the beach-combers who had led their varied lives on those silvery shores (о пестрой жизни бродяг, промышлявших на этом серебристом побережье: «которые вели свои разнообразные жизни на этих серебристых берегах»; shore — берег, побережье; beach-comber — /белый/ житель тихоокеанских островов, перебивающийся случайной работой; бродяга на побережье ). Bateman, mortified and exasperated, at first listened sullenly (Бейтман, обиженный и раздраженный, поначалу слушал с недовольным видом; sullen — угрюмый, замкнутый, сердитый; to mortify — подавлять /страсти, чувства и т. п./; умерщвлять /плоть/; обижать, унижать, оскорблять; to exasperate — сердить; возмущать, раздражать; изводить; бесить, приводить в ярость ), but presently some magic in the words possessed him and he sat entranced (но вскоре какая-то магия тех слов овладела им, и он сидел как завороженный).

hazardous ['hxzqdqs], expedition ["ekspI'dIS(q)n], hatred ['heItrId], revenge [rI'vendZ], adventurer [qd'ventS(q)rq], chieftain ['tSi: ftqn], beachcomber ['bi: tS" kqVmq], exasperated [Ig'zQ: spqreItId]

Arnold Jackson began to talk. His voice was rich and musical. He talked now of the natives and of the old legends of the country. He told strange stories of the past, stories of hazardous expeditions into the unknown, of love and death, of hatred and revenge. He told of the adventurers who had discovered those distant islands, of the sailors who, settling in them, had married the daughters of great chieftains, and of the beach-combers who had led their varied lives on those silvery shores. Bateman, mortified and exasperated, at first listened sullenly, but presently some magic in the words possessed him and he sat entranced.

The mirage of romance obscured the light of common day (мираж романтических приключений затмил свет обыденного: «обычного дня»; romance — роман; романтика; to obscure — затемнять; затмевать ). Had he forgotten that Arnold Jackson had a tongue of silver (неужели он забыл, что Арнольд Джексон был чертовски красноречив: «имел серебряный язык»; tongue — язык; манера говорить; silver tongue — красноречивость, льстивость ), a tongue by which he had charmed vast sums out of the credulous public (настолько: «такой язык», что мог выманивать огромные суммы у доверчивых/легковерных людей; to charm out — выведывать, выпытывать/особ. лестью/; charm — очарование, шарм ), a tongue which very nearly enabled him to escape the penalty of his crimes (/обладал/ таким сладкоречием, которое почти что позволило ему избежать наказания за свои преступления)? No one had a sweeter eloquence (никто не обладал более благозвучным красноречием; sweet — сладкий; мелодичный, благозвучный ), and no one had a more acute sense of climax (и никто не мог более остро почувствовать момент наступления кульминации). Suddenly he rose (внезапно он поднялся; to rise— вставать /на ноги/, пониматься ).

"Well, you two boys haven't seen one another for a long time (что ж, вы ребята не видели друг друга очень долго). I shall leave you to have a yarn (я оставлю вас, чтобы вы могли поболтать). Teddie will show you your quarters when you want to go to bed (Тедди покажет вам вашу комнату, когда вы захотите отправиться спать; quarters — помещение, жилье, квартира )."

mirage [amir's: Z], obscure [quieter's], tongue [tAN], credulous [credulous], eloquence [welkins], climax [quitclaims], quarters [oakwood: tizzy]

The mirage of romance obscured the light of common day. Had he forgotten that Arnold Jackson had a tongue of silver, a tongue by which he had charmed vast sums out of the credulous public, a tongue which very nearly enabled him to escape the penalty of his crimes? No one had a sweeter eloquence, and no one had a more acute sense of climax. Suddenly he rose.

"Well, you two boys haven't seen one another for a long time. I shall leave you to have a yarn. Teddie will show you your quarters when you want to go to bed."

"Oh, but I wasn't thinking of spending the night, Mr. Jackson (о, но я не собирался /здесь/ ночевать, мистер Джексон)," said Bateman.

"You'll find it more comfortable (вам здесь будет удобнее: «вы найдете /ночевку здесь/ более удобной»). We'll see that you're called in good time (мы проследим, чтобы вас вовремя: «своевременно» разбудили; to call— кричать; звать; будить, разбудить )."

Then with a courteous shake of the hand (затем, вежливо пожав руку), stately as though he were a bishop in canonicals (величественный, словно он был епископом в церковном облачении), Arnold Jackson took leave of his guest (Арнольд Джексон простился со своим гостем; leave— разрешение, позволение; прощание, расставание ).

"Of course I'll drive you back to Papeete if you like (конечно же, если ты хочешь, я отвезу тебя назад в Папеэте)," said Edward, "but I advise you to stay (но я советую тебе остаться). It's bully driving in the early morning (это чудно — ехать рано утром; bully — первоклассный, великолепный, высокого качества, высокопробный )."

courteous ['kWtIqs], bishop ['bISqp], canonicals [kq'nOnIk(q)lz], guest [gest]

"Oh, but I wasn't thinking of spending the night, Mr. Jackson," said Bateman.

"You'll find it more comfortable. We'll see that you're called in good time."

Then with a courteous shake of the hand, stately as though he were a bishop in canonicals, Arnold Jackson took leave of his guest.

"Of course I'll drive you back to Papeete if you like," said Edward, "but I advise you to stay. It's bully driving in the early morning."

For a few minutes neither of them spoke (несколько минут никто из них не говорил = оба они молчали). Bateman wondered how he should begin on the conversation (Бейтман мучился вопросом, как же ему начать разговор; to wonder — интересоваться, желать знать, задавать себе вопрос ) which all the events of the day made him think more urgent (который события этого дня сделали еще более неотложным: «заставили его счесть еще более неотложным»).

"When are you coming back to Chicago (когда ты возвращаешься в Чикаго)?" he asked, suddenly (внезапно спросил он).

For a moment Edward did not answer (какое-то мгновение Эдвард молчал: «не отвечал»). Then he turned rather lazily to look at his friend and smiled (затем он довольно лениво повернулся, чтобы взглянуть на своего друга, и улыбнулся).