Клайв Льюис - Племянник чародея with W_cat

[ 546 546 Лев, не мигая, глядел на зверей так пристально, будто хотел испепелить их своим взором. И постепенно они начали меняться. Те, кто поменьше, – кролики, кроты и прочие – заметно подросли. Самые большие, особенно слоны, стали поскромнее в размерах. Многие звери встали на задние лапы. Многие склонили головы набок, будто пытаясь что-то лучше понять. Лев раскрыл пасть, но вместо звуков издал только долгое, теплое дыхание, которое, казалось, качнуло всех зверей, как ветер качает деревья. Далеко наверху, за пределом голубого неба, скрывавшего звезды, снова раздалось их чистое, холодное, замысловатое пение. А потом не то с неба, не то от самого льва вдруг метнулась никого не обжигая, стремительная огненная вспышка. Каждая капля крови в жилах Дигори и Полли вспыхнула, когда они услыхали небывало низкий и дикий голос: «Нарния, Нарния, Нарния, проснись. Люби. Мысли. Говори. Да будут твои деревья ходить.Да будут твои звери наделены даром речи. Да обретут душу твои потоки». ] The Lion, whose eyes never blinked, stared at the animals as hard as if he was going to burn them up with his mere stare. And gradually a change came over them. The smaller ones—the rabbits, moles and such-like grew a good deal larger. The very big ones—you noticed it most with the elephants—grew a little smaller. Many animals sat up on their hind legs. Most put their heads on one side as if they were trying very hard to understand. The Lion opened his mouth, but no sound came from it; he was breathing out, a long, warm breath; it seemed to sway all the beasts as the wind sways a line of trees. Far overhead from beyond the veil of blue sky which hid them the stars sang again; a pure, cold, difficult music. Then there came a swift flash like fire (but it burnt nobody) either from the sky or from the Lion itself, and every drop of blood tingled in the children’s bodies, and the deepest, wildest voice they had ever heard was saying:

“Narnia, Narnia, Narnia, awake. Love. Think. Speak. Be walking trees. Be talking beasts. Be divine waters.”

[ 548 548 Это, конечно, говорил лев. Дети давно уже подозревали, что говорить он умеет, и все-таки сильно разволновались, услыхав его слова. ] IT was of course the Lion’s voice. The children had long felt sure that he could speak: yet it was a lovely and terrible shock when he did.

[ 549 549 Из лесу выступили дикие люди – боги и богини деревьев, а с ними фавны, сатиры и карлики. Из реки поднялся речной бог со своими дочерьми-наядами. И все они, вместе со зверями и птицами, отвечали – кто высоким голосом, кто низким, кто густым, кто совсем тоненьким: ] Out of the trees wild people stepped forth, gods and goddesses of the wood; with them came Fauns and Satyrs and Dwarfs. Out of the river rose the river god with his Naiad daughters. And all these and all the beasts and birds in their different voices, low or high or thick or clear, replied:

[ 550 550 «Да, Аслан! Мы слышим и повинуемся. Мы любим. Мы думаем. Мы говорим. Мы знаем». ] “Hail, Aslan. We hear and obey. We are awake. We love. We think. We speak. We know.”

[ 551 551 – Только знаем мы совсем мало покуда, – раздался чей-то хрипловатый голос. Тут дети прямо подпрыгнули, потому что принадлежал он лошади извозчика. ] “But please, we don’t know very much yet,” said a nosey and snorty kind of voice. And that really did make the children jump, for it was the cab-horse who had spoken.

[ 552 552 – Молодец, Земляничка! – сказала Полли. – Как здорово, что ее тоже выбрали в говорящие звери. И извозчик, стоявший теперь рядом с детьми, добавил: – Чтоб мне пусто было! Но я всегда говорил, что этой лошадке не занимать мозгов. ] “Good old Strawberry,” said Polly. “I am glad he was one of the ones picked out to be a Talking Beast.” And the Cabby, who was now standing beside the children, said, “Strike me pink. I always did say that ’oss ’ad a lot of sense, though.”

[ 553 553 – Создания, я дарю вам вас самих, – продолжал Аслан сильным, исполненным счастья голосом. – Я навеки отдаю вам землю этой страны, Нарнии. Я отдаю вам леса, плоды, реки. Я отдаю вам звезды и самого себя. Отдаю вам и обыкновенных зверей, на которых не пал мой выбор. Будьте к ним добры, но не подражайте им, чтобы остаться Говорящими Зверьми. Ибо от них я взял вас, и к ним вы можете вернуться. Избегайте этой участи. ] “Creatures, I give you yourselves,” said the strong, happy voice of Aslan. “I give to you forever this land of Narnia. I give you the woods, the fruits, the rivers. I give you the stars and I give you myself. The Dumb Beasts whom I have not chosen are yours also. Treat them gently and cherish them but do not go back to their ways lest you cease to be Talking Beasts. For out of them you were taken and into them you can return. Do not so.”

[ 554 554 – Конечно, Аслан, конечно, – зазвучало множество голосов. «Не бойся!» громко прокричала какая-то галка. Беда в том, что все уже кончили говорить ровно за секунду перед ней, так что слова бедной птицы раздались в полном молчании. А вы, наверное, знаете, как это бывает глупо – в гостях, например. Так что галка настолько засмущалась, что спрятала голову под крыло, словно собираясь заснуть. Что же до остальных зверей, то они принялись издавать всякие странные звуки, означавшие смех – у каждого свой. В нашем мире никто такого не слыхал. Сначала звери пытались унять смех, но Аслан сказал им: ] “No, Aslan, we won’t, we won’t,” said everyone. But one perky jackdaw added in a loud voice, “No fear!” and everyone else had finished just before he said it so that his words came out quite clear in a dead silence; and perhaps you have found out how awful that can be—say, at a party. The Jackdaw became so embarrassed that it hid its head under its wings as if it was going to sleep. And all the other animals began making various queer noises which are their ways of laughing and which, of course, no one has ever heard in our world. They tried at first to repress it, but Aslan said:

[ 555 555 – Смейтесь, создания, не бойтесь. Вы уже не прежние бессловесные неразумные твари, и никто вас не заставляет вечно быть серьезными. Шутки, как и справедливость, рождаются вместе с речью. ] “Laugh and fear not, creatures. Now that you are no longer dumb and witless, you need not always be grave. For jokes as well as justice come in with speech.”

[ 556 556 Смех зазвучал в полную силу, так, что даже галка снова собралась с духом, присела между ушами Землянички и захлопала крыльями. ] So they all let themselves go. And there was such merriment that the Jackdaw himself plucked up courage again and perched on the cab-horse’s head, between its ears, clapping its wings, and said:

[ 557 557 – Аслан! Аслан! Получается, что я первая пошутила? И теперь все и всегда будут об этом знать? – Нет, подружка, – отвечал лев. – Не то что ты первая пошутила. Ты сама и есть первая в мире шутка. ] “Aslan! Aslan! Have I made the first joke? Will everybody always be told how I made the first joke?”

“No, little friend,” said the Lion. “You have not made the first joke; you have only been the first joke.”

[ 558 558 Все засмеялись еще пуще, но галка нисколько не обиделась и веселилась вместе с остальными, покуда лошадь не тряхнула головой, заставив ее потерять равновесие и свалиться. Правда, галка, не успев долететь до земли, вспомнила, что у нее есть крылья, к которым она привыкнуть еще не успела. ] Then everyone laughed more than ever; but the Jackdaw didn’t mind and laughed just as loud till the horse shook its head and the Jackdaw lost its balance and fell off, but remembered its wings (they were still new to it) before it reached the ground.

[ 559 559 – Нарния родилась, – сказал лев, – теперь мы должны беречь ее. Я хочу позвать кое-кого из вас на совет. Подойдите сюда, главный карлик, и ты, речной бог, и ты, дуб, и ты, филин, и вы, оба ворона, и ты, слон. Нам надо посовещаться. Ибо хотя этому миру еще нет пяти часов от роду, в него уже проникло зло. ] “And now,” said Aslan, “Narnia is established. We must next take thought for keeping it safe. I will call some of you to my council. Come hither to me, you the chief Dwarf, and you the River-god, and you Oak and the Owl, and both the Ravens and the Bull-Elephant. We must talk together. For though the world is not five hours old an evil has already entered it.”