Леонид Кременцов - Русская литература XIX века. 1801-1850: учебное пособие

Уже было отмечено, что стих Лермонтова весьма экспрессивен и эмоционален: автор активно включается в повествование, проявляя своё присутствие то в лирическом отступлении, то в прямом обращении к герою, то в ярких оценочных эпитетах, то в риторических вопросах и восклицаниях. Ещё современники восхищались необыкновенной энергией лермонтовского стиха, как правило, использовавшего в поэмах четырехстопный ямб, который в сочетании с отсутствием строфы, неожиданными синтаксическими переносами, афористичными концовками-двустишиями создаёт впечатление страстной, эмоционально-взволнованной речи. «Этот четырёхстопный ямб с одними мужескими окончаниями, как в «Шильонском узнике», – писал В.Г Белинский о поэме «Мцыри», – звучит отрывисто и падает, как удар меча, поражающего свою жертву. Упругость, энергия и звучное, однообразное падение его удивительно гармонируют с сосредоточенным чувством, несокрушимою силою могучей натуры и трагическим положением героя поэмы».

Ещё одна важная линия в развитии жанра поэмы в творчестве Лермонтова связана с его интересом к истории России допетровского времени и увлечением русским фольклором. Творческим результатом этого интереса явились поэмы «Боярин Орша» (1836) и «Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова» (1837). В литературе о Лермонтове неоднократно указывалось на связь «Песни» с народной поэзией, в частности с былинами и историческими песнями. Поэту, несомненно, были хорошо известны «Древние российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым», и некоторые из них (например, как указывают исследователи, «Мастрюк Темрюкович» и «Иван Годинович») в определённой степени нашли отражение в лермонтовской поэме.

Лермонтов создаёт эпическую поэму следуя фольклорным образцам, стремясь воспроизвести и формы народной поэзии, и, конечно, сам её дух, национальный характер. Все центральные герои «Песни» – и Калашников, и Кирибеевич, и царь Иван Грозный – люди сильных характеров и страстей, но только один из них – купец Степан Парамонович – движим народными представлениями о чести, законе и обычае, которыми невозможно поступиться даже перед лицом смерти. Именно осознание своей высшей правоты, того, что он является защитником не только своей личной чести, но чести семьи, всего рода Калашниковых, придает герою сил и в прямом столкновении с обидчиком – опричником, и в нравственном поединке с самим царем.

Наконец, третий путь развития лермонтовской поэмы связан с его ироническими произведениями – «Монго», «Сашка», «Тамбовская казначейша», «Сказка для детей». Вновь Лермонтов следует пушкинской традиции («Граф Нулин», «Домик в Коломне»), когда в основу развития действия поэмы положен бытовой случай-анекдот, и само произведение в результате приобретает ироническую окрашенность, но одной лишь иронией не исчерпывается.

Однако из тридцати созданных Лермонтовым поэм две традиционно и справедливо считаются его вершинными достижениями в этом жанре – это «Мцыри» (1839) и «Демон» (последняя редакция – 1841).

Поэма «Демон» – творческий результат многолетней поэтической работы Лермонтова, его философских раздумий о добре и зле, о земле и небе, о божественном и демоническом начале в человеке и в самом мироздании. Начав работу над поэмой ещё юношей, поэт неоднократно перерабатывал её (всего насчитывается восемь редакций поэмы) и окончательно завершил лишь за несколько месяцев до смерти. Лермонтов, конечно, был хорошо знаком с западноевропейской традицией и трактовками образа дьявола в творчестве Д. Мильтона, Дж.-Г. Байрона, Т. Мура, И.-В. Гёте, А. де Виньи и др., однако его поэма родилась как явление абсолютно самобытное, прежде всего как плод его собственных напряжённых духовных исканий, взлётов и падений.

Как и все лермонтовские герои-бунтари, Демон бросает вызов не только собственной судьбе, но всему мироустройству, где он был прежде «чистым херувимом», «счастливым первенцем творенья», теперь же стал «печальным духом изгнанья». Демон Лермонтова не желает быть ни воплощением абсолютного добра, не знать «ни злобы, ни сомненья», ни носителем абсолютного зла.

Дух зла тоскует по «человеческому, слишком человеческому» чувству, по земной любви, которая Демону недоступна, потому что, полюбив такой любовью, какой любит его Тамара, – любовью самоотверженной и искупительной, он перестанет быть Демоном. С самого начала герой Лермонтова предстает не коварным искусителем, стремящимся погубить свою жертву, такая задача слишком мелка для него. Когда герой впервые видит Тамару, им овладевают сложные, противоречивые чувства, в его размышлениях больше вопросов, чем ответов, и сам он в этот момент подобен «вечеру ясному», «ни день, ни ночь, – ни мрак, ни свет».

Действительно, страстное признание Демона в любви, являющееся кульминацией поэмы, не есть «слова искушенья», но не есть и любовь смертного, в них, по словам самого героя, звучит «нездешняя страсть». Страсть, но не любовь – и сам герой, и автор прекрасно сознают разницу между этими двумя чувствами: страсть взрывает, а любовь умиротворяет человеческое сердце; страсть несет гибель и разрушение обоим связанным ею существам, любовь же способна обоих спасти и примирить с сущим. Именно любовь и оказывается недоступна лермонтовскому герою, ибо в его речах звучит голос испепеляющей страсти, несущей гибель Тамаре и вечное, неизбывное одиночество – главному герою поэмы:

Подобно «Демону», поэма «Мцыри» завершает целую линию замыслов Лермонтова, зародившихся еще в 1830–1831 гг., в неё даже вошли фрагменты из более ранних поэм – «Исповедь» и «Боярин Орша». Очевидно внутреннее родство двух героев поздних лермонтовских поэм – Демона и Мцыри. Как и Демон, Мцыри одержим «одной, но пламенной страстью», так же бросает вызов судьбе, так же стремится к невозможному, недостижимому и так же в этом своем страстном стремлении обречён.

На первый взгляд, поэма проста по композиции: краткая экспозиция, завязка – побег героя из монастыря, его возвращение и рассказ о трёх днях, проведённых вне монастырских стен, и, наконец, смерть Мцыри. Однако каждый сюжетный мотив поэмы символически расширен автором и насыщен глубинным философским смыслом. Так, например, мотив «монастыря» в поэме варьируется: в авторской речи это – «хранительные стены», для героя же – монастырь-тюрьма, символ его несвободы, невозможности собственного выбора своей судьбы, но в то же время монастырь становится и последним пристанищем Мцыри, где он умирает, никого не проклиная. Мотив «бегства» также трансформируется в поэме: бегство-освобождение превращается для героя в бессмысленное движение по кругу – ведь в результате весь путь Мцыри, с его опасностями, яркими впечатлениями и схватками, совершается в окрестностях монастыря.