Леонид Кременцов - Русская литература XIX века. 1801-1850: учебное пособие

В последние два года жизни Гоголь много путешествовал по России, по монастырям, особенно часто он бывал в Оптиной пустыни. Несмотря на болезнь, он очень напряжённо работал. Это выяснилось, когда после смерти в его бумагах обнаружились две книги, которым были даны названия «Размышления о Божественной литургии» и «Авторская исповедь». К сожалению, эти книги до сих пор мало доступны широкому читателю: они публикуются лишь в собраниях сочинений да еще в последние годы на помощь пришёл Интернет.

Тем временем продвигалась работа над вторым томом. Вот что писал Гоголь об этом за полтора года до смерти: «В остальных частях «Мёртвых душ», над которыми теперь сижу, выступает русский человек уже не мелочными чертами своего характера, не пошлостями и странностями, но всей глубиной своей природы и богатым разнообразием внутренних сил, в нем заключённых. Многое, нами позабытое, пренебреженное, брошенное, следует выставить ярко, в живых говорящих примерах, способных подействовать сильно. О многом существенном и главном следует напомнить человеку вообще и русскому в особенности».

Но удостовериться в сказанном не было дано никому. Болезнь взяла своё. В феврале 1852 г. перед смертью Гоголь снова сжёг всё написанное.

«Гоголь умер! – какую русскую душу не потрясут эти два слова? – Он умер. Потеря наша так жестока, так внезапна, что нам все еще не хочется ей верить. В то самое время, когда мы все могли надеяться, что он нарушит, наконец, своё долгое молчание, что он обрадует, превзойдет наши нетерпеливые ожидания, – пришла та роковая весть! – Да, он умер, этот человек, которого мы теперь имеем право, горькое право, данное нам смертию, назвать великим…» – писал И.С. Тургенев в некрологе в «Московских Ведомостях».

Литература

Белый А. Мастерство Гоголя. М., 1995.

Вересаев В.В. Гоголь в жизни (любое издание).

Воропаев В.А. Духом схимник сокрушенный. Жизнь и творчество Гоголя в свете православия. М., 1994.

Зеньковский В. Гоголь. М., 1997.

Золотуссшй И.П. Гоголь. М., 1998.

МаннЮ.В. Поэтика Гоголя. М., 1998.

Набоков В.В. Николай Гоголь. Эссе.

Смирнова ЕЛ. Поэма Гоголя «Мёртвые души». Л., 1987.

Каждому читающему человеку имя Михаила Юрьевича Лермонтова, как и имя Пушкина, знакомо с детства. Ещё при жизни он был признан в России вторым после Пушкина поэтом. Однако Б.М. Эйхенбаум в очерке о жизни и творчестве Лермонтова писал, что на самом деле знаем мы о нём очень мало: «У нас нет ни его дневников, ни большинства его писем, ни писем к нему его друзей, ни даже достаточно полных и содержательных воспоминаний». И в результате сложилось так, что «его исторический образ рисовался воображению биографов и литературоведов по-разному, в зависимости от тех или иных идеологических тенденций».

Действительно, трагическими загадками была окутана жизнь Лермонтова с самого детства. Поэт родился в Москве, в ночь со

2 на 3 октября (по старому стилю) 1814 г., а в феврале 1817 г., когда мальчику было всего два с небольшим года, умерла его мать. Столь ранняя трагическая смерть, причины которой достоверно неизвестны, но, безусловно, связаны с тяжелой атмосферой в семье, с противостоянием отца – Юрия Петровича Лермонтова и бабушки по материнской линии – Елизаветы Алексеевны Арсеньевой, которая после смерти дочери и занялась воспитанием внука.

Осенью 1827 г. Е.А. Арсеньева с внуком переехали в Москву, а в 1828 г. Лермонтов поступил в Благородный пансион при Московском университете. В это время он всерьёз увлекся поэзией и начал писать стихи. Первым наставником Лермонтова в постижении искусства изящной словесности стал С.Е. Раич – известный тогда поэт, проводивший в пансионе практические занятия по литературе и возглавлявший литературный кружок.

Весной 1830 г. Благородный пансион был закрыт и преобразован в обыкновенную гимназию, однако Лермонтову шёл уже шестнадцатый год и он имел право поступать в университет. Но студентом Нравственно-политического, а затем Словесного отделения он значился всего около двух лет. В июне 1832 г. молодой поэт подает прошение об увольнении из числа студентов, уезжает в Петербург и поступает в Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. Его мечта через два года стать офицером осуществляется в 1834 г.: Лермонтова произвели из юнкеров в корнеты лейб-гвардии Гусарского полка, и наступило, казалось, то освобождение и самостоятельная жизнь, о которой он мечтал все эти годы.

Однако такая вполне благополучная и в общем типичная для молодых дворян того времени биография была лишь внешним спокойным отражением сложнейших внутренних противоречий и переживаний, которые находили выражение в том, что уже тогда составляло смысл существования Лермонтова, – в его творчестве. И в Благородном пансионе, и в Московском университете, и в юнкерской школе он не оставляет литературных занятий, переплавляя свой ранний трагический духовный опыт в поэтические и прозаические строки.

«Сыном страданья» называл себя семнадцатилетний Лермонтов в одном из стихотворений 1831 г., размышляя о семейной трагедии, о невозможности понимания между самыми, казалось бы, близкими людьми. Страдание и одиночество определяют его недолгий творческий путь и становятся ведущими мотивами его лирических стихотворений, поэм, драматургии, прозы.

Лирика.Лирическими стихотворениями традиционно открываются все собрания сочинений Лермонтова, ведь именно лирика занимает первое место в литературном наследии поэта и по числу созданных им произведений, и по их историко-литературному значению.

«Моим стихам, написанным так рано, что и не знала я, что я поэт…» – писала столетие спустя о начале своего творческого пути М.И. Цветаева. К юному Лермонтову эти строки, пожалуй, отнести невозможно. Создаётся ощущение, что он всегда знал, что он рождён именно поэтом, в этом состоит его миссия, его призвание, его предназначение. Заветная мелодия стиха, казалось, звучала в его сознании с самого детства и рождала таинственные фантазии, такие, например, как «Пан», так пленивший впоследствии М. Врубеля:

Уже в стихотворениях, созданных в годы обучения в Благородном пансионе и Московском университете, юный поэт высказывает твёрдое убеждение в собственной избранности, в своей особой судьбе: