Григорий Солганик - Очерки модального синтаксиса

«Кирджали был родом булгар. Кирджали на турецком языке значит витязь, удалец. Настоящего его имени я не знаю.

Кирджали своими разбоями наводил ужас на всю Молдавию. чтоб дать о нем некоторое понятие, расскажу один из его подвигов. Однажды ночью он и арнаут Михайлаки напали вдвоем на булгарское селение. Они зажгли его с двух концов и стали переходить из хижины в хижину. Кирджали резал, а Михайлаки нес добычу. Оба кричали: “Кирджали! Кирджали!”. Все селение разбежалось».

Обе приведенные начальные строфы поражают четкостью и ясностью синтаксического рисунка, структурной стройностью и цельностью.

Особенно важна роль первой строфы как начальной, задающей тон всему произведению. Предельно проста ее структура, минимально число составляющих ее предложений, отчетливо выражены все ее части. Зачин с прямым порядком слов содержит лаконичную характеристику главного действующего лица и энергично вводит в действие. Второе предложение, несколько большее по объему, расширяет характеристику героя. Параллельное первому, начинающееся с того же подлежащего, оно оформлено как средняя часть строфы. Третье предложение, благодаря сильной инверсии и введению авторского «я», резко завершает строфу. Короткие предложения строфы, читающиеся отрывисто, задают тон суровый, тревожный, даже несколько таинственный.

Вторая строфа – это переход к непосредственному рассказу, строфа носит повествовательный характер. Предложения становятся распространеннее, меняются ритм и стиль повествования – текстовая модальность. Синтаксис чутко реагирует на изменения художественной задачи. Но структура строфы сохраняет четкость и стройность. Зачин составляют два предложения, имеющие вводящий характер и использующие авторское «я». Средняя часть состоит из четырех предложений, рассказывающих об одном из «подвигов» Кирджали. Последнее предложение – самое короткое в строфе, состоящее из трех слов – завершает эпизод.

Анализ текстов Л.Н. Толстого, Н.В. Гоголя, А.С. Пушкина показывает разнообразие стилей, особенности индивидуальной художественной манеры писателей. Но если говорить об общих истоках идиостилей, то они заключены в текстовой модальности. Строй речи, стилевая тональность при внешнем разнообразии, непохожести определяются прежде всего избранной автором для воплощения художественной мысли текстовой модальностью. Каждый писатель создает прежде всего образ, фигуру рассказчика (анонимного или персонифицированного), определяющего во многом тональность повествования – объективированного или субъективированного, нейтрального или эмоционального (например, ироничного), пафосного или сдержанного. Нюансы здесь бесконечно многообразны. Но именно рассказчик, близкий автору, нередко совпадающий с производителем речи, или сторонний, обусловливает строй речи, ее тональность, языковые особенности. Можно сказать, что в основе любого художественного произведения лежит текстовая модальность.

Задача данной работы заключается в обосновании необходимости нового раздела синтаксиса – модального синтаксиса. Антропоцентрический характер языка, декларируемый теоретически, нуждается в непосредственной разработке, и прежде всего на материале синтаксиса. Будучи одним из важнейших ярусов языка, синтаксис организует речь. Соединяя слова в словосочетания и предложения, а последние в текст, синтаксис формирует конечную языковую реальность – речь, создавая правила, нормы ее построения. Можно говорить об успешном изучении синтаксиса слова, словосочетания, предложения, текста, если иметь в виду его структурный аспект. Однако в семантическом плане за пределами внимания остаются многообразные проблемы роли человека говорящего в синтаксисе.

Структурный синтаксис рассматривает отношение языка к миру вещей (действительности). Это одна, хотя и очень важная, сторона синтаксиса. Но не менее важная сторона – отношение синтаксиса к человеку говорящему. Отображая многообразные ситуации, их фрагменты, синтаксис не может не отразить и роль в них производителя и субъекта речи. Последние активно участвуют в формировании речи, ее отрезков, фрагментов. Поэтому полное значение синтаксических единиц, прежде всего предложений-высказываний, складывается из их объективной семантики и субъективно-модального значения, отражающего присутствие человека говорящего.

Категория субъективной (и текстовой) модальности пронизывает весь язык и речь, объединяя эти две ипостаси единого языка-речи и обусловливая превращение языковых единиц в речевые.

Субъективная модальность, будучи универсальной категорией, охватывает все уровни языка, а в рамках морфологии все части речи. Язык обращен к внешнему миру – служит для обозначения его предметов, явлений, действий. Эту системность можно назвать внешней. Однако язык – это и система знаков, существующая для говорящего, используемая говорящим, находящимся в центре языка ( я, здесь, сейчас ).

Обозначая, называя элементы внешнего мира, говорящий так или иначе выражает и свое отношение к ним, что получает воплощение во всех единицах языка. Это внутренняя системность, опирающаяся на отношение языковых единиц к Я (говорящему). Так, можно выстроить систему частей речи, в центре которой находится Я (говорящий). В такой системе части речи расположатся по степени субъективной модальности: личные местоимения (прежде всего Я, а также Мы, Ты ) составят ядро системы. К ним будут примыкать вводно-модальные слова, частицы, междометия как непосредственные проявления Я . Далее расположатся прилагательные и наречия, косвенно выражающие модальность. Периферию же системы составят существительные и глаголы, обладающие потенциальной модальностью, проявляемой в зависимости от лексического выражения, от контекста и т.д. В этом плане весьма перспективно и реально создание «грамматики говорящего», призванной изучать разнообразные проявления модальности на всех языковых уровнях и в речи, организацию языковых средств в аспекте модальности. В синтаксисе субъективная модальность – непременный компонент общей семантики предложений. Без субъективно-модального компонента значение конструкции предстает неполным, односторонним, ущербным.

Любая отражаемая в языке ситуация – это ситуация, воспринимаемая человеком. Он отмечает изменение состояния, пространственное расположение предметов, характеризует положение вещей, речь, комментирует, объясняет и т.д. человек присутствует (но необязательно проявляет себя) в любой ситуации – как наблюдатель, говорящий. Поэтому во всех элементах речи – от слова и словосочетания до текста – субъективная (текстовая) модальность выступает как важнейший компонент образования речи, ее элементов, значения, стиля, тональности. Изучение модального значения синтаксических конструкций важно не только для синтаксиса, но и для стилистики, лингвистики текста. В целом изучение субъективной (текстовой) модальности – этой важнейшей универсальной категории – необходимо для более полного и глубокого понимания устройства языка и речи.