Александр Хроленко - Теория языка: учебное пособие

Мысль о том, что целое, именуемое языком, на самом деле представляет собой единство по меньшей мере двух явлений – языка и речи, была высказана в работе И.А. Бодуэна де Куртенэ «Некоторые общие замечания о языковедении и языке». К сожалению, мысль эта в дальнейшем не получила у Бодуэна развития и не выросла в лингвистическую концепцию.

Ф. де Соссюр разграничил понятия языка и речи, объединенные общим и почти не объясненным им понятием речевой деятельности. «…Изучение речевой деятельности распадается на две части; одна из них, основная, имеет своим предметом язык, т. е. нечто социальное по существуй независимое от индивида; эта наука чисто психическая; другая, второстепенная, имеет предметом индивидуальную сторону речевой деятельности, т. е. речь, включая фонацию; она психофизична» [Соссюр 1977: 57].

По Соссюру, речь отличается от языка целым рядом основных свойств: 1) речь – это реализация, язык – установление; 2) речь индивидуальна, язык социален; 3) речь свободна, язык фиксирован; 4) речь случайна, язык существен. В речевой деятельности как бы два уровня информации: осознаваемое (речь, смысл сказанного) и неосознаваемое (язык, структура).

Разграничение языка и речи у Соссюра усилиями его последователей превратилось, по существу, в их противопоставление и привело к представлению о том, что это два автономных объекта. Так, А. Гардинер в работе «Различие между речью и языком» интерпретирует язык как «основной капитал лингвистического материала, которым владеет каждый, когда осуществляется деятельность речи» (Цит: [Звегинцев 1965: 15]). Речевая деятельность, по Гардинеру, представляет совокупность «языка» и «речи». При этом речь сводится к «остатку» речевой деятельности. «Когда я говорю, что определенные явления в данном тексте принадлежат «речи», но не «языку», я разумею, что, если вы исключите из текста все те традиционные элементы, которые следует называть элементами языка, получится остаток, за который говорящий несёт полную ответственность, и этот остаток и является тем, что я понимаю под «фактами речи» [Звегинцев 1965:17]. Такое решение проблемы вызвало жестокую критику со стороны учёных разных направлений и школ.

Академик Л.В. Щерба предложил говорить о трёх аспектах одного и того же явления. Первый аспект – речевая деятельность, включающая процессы говорения и понимания; второй аспект – языковые системы (словари и грамматики языков); третий аспект – языковой материал (совокупность всего говоримого и понимаемого в определенной конкретной обстановке в ту или другую эпоху жизни данной общественной группы). Щерба указывал, что это несколько искусственное разграничение, поскольку «языковая система и языковой материал – это лишь разные аспекты единственно данной в опыте речевой деятельности» [Щерба 1974: 26].

Всех исследователей данной проблемы интересовало, что же связывает язык и речь, исподволь складывалась мысль о каком-то промежуточном явлении между языком и речью.

Известный лингвист Э. Косериу предложил схему, которая была использована в учебном пособии Ю.С. Степанова «Основы языкознания». Выделяются три уровня: 1) уровень индивидуальной речи – реальный акт речи, включающий говорящего и слушающего с их индивидуальными чертами произношения и понимания и акустические процессы, акт, доступный восприятию наших органов чувств, записи на магнитофонную пленку; 2) уровень нормы – язык, рассмотренный «с несколько большей высоты абстракции». Понятие нормы включает лишь те явления индивидуальной речи, которые являются повторением существующих образцов, принятых в данном человеческом коллективе. Норма обладает уже не только материальным, но и идеальным аспектом; 3) структурный уровень – язык, рассмотренный «с ещё большей абстракцией». Структуру нельзя непосредственно видеть, слышать, вообще воспринимать [Степанов 1966: 5].

Исследователь Д.Г. Богушевич предлагает применять не три, а четыре термина для описания того, что называют языком: а) система языка – система средств коммуникации; б) система употребления – система, определяющая уместность использования средств коммуникации; в) речь – актуализация средств коммуникации; г) язык – триединый комплекс системы языка, системы употребления и речи, используемый как орудие общения [Богушевич 1985: 33]. Образно говоря, язык – это совокупность инвентаря, инструкции его использования и результатов реализации инвентаря и инструкции.

Проблему «язык – речь» рассматривают в трёх плоскостях – система, норма и узус. Система – это то, что «в принципе возможно» в языке, норма – это то, что «правильно», а узус – это то, «как говорят». Система и норма в сумме соответствуют языку, а узус – речи. Как взаимодействуют система, норма и узус можно показать на следующем примере [Мустайоки 1988].

Условные обозначения: – S (система), N (норма), U (узус);«+» – соответствует, «—» – не соответствует.

1) много заводов = S + N + U +;

2) много солдат = S – N + U + (вопреки системе, но правильно и употребительно);

3) много тортов = S + N – U + (употребительно и согласно с системой, но против нормы);

4) много апельсинов = S + N + U (согласно с системой и нормой, но неупотребительно);

5) много солдатов = S + N – U – (правильно с точки зрения системы, но не нормативно и неупотребительно);

6) много граммов = S – N + U (эта форма, правда, образована согласно общей системе русского языка, но против определенной подсистемы, словоформа правильна, но неупотребительна);

7) много апельсин = S – N – U + (вопреки системе и норме, но употребительно);

8) много завод = S – N – U – (невозможная форма с точки зрения системы и нормы русского языка; она и не употребляется).

Несмотря на наличие взаимоисключающих точек зрения на некоторые аспекты проблемы в настоящее время в отечественном языкознании складывается следующее представление о соотношении языка и речи как разных состояний, или уровней, одного и того же явления.

В плане гносеологическом язык и речь рассматриваются как явления разной степени абстракции. Язык – это общее, абстрактное, речь – отдельное, конкретное явление. Находясь в обязательной диалектической связи, язык и речь представляют собой относительно независимые явления, о чём свидетельствует факт различия их системного построения, различия функций, неодинаковой степени и некоторой асимметричности их развития, различия их связи с общественной средой.

Структура языка, будучи явлением абстрактным, в отдельности не наблюдается, исследователю доступна только речь, в которой и реализуется языковая система. Речь воплощается в букве и звуках, в диалогах и монологах, в стенограммах и конспектах, а язык материально не существует. Язык – это общая схема всех речений, принадлежащих людям определенной национальности. Это общие для всех правила, по которым нужно строить свою речь, чтобы её поняли другие [Колесов 1976: 6]. Язык, перефразируя Выготского, не облачается в речь, а совершается в речи. Если же языковая система в речи не реализуется, она существует потенциально. На парадоксальный вопрос лингвиста В. Пизани, существует ли язык юкагиров, когда все двести человек, говорящих на нём, «спят и не видят снов», следует ответить утвердительно. «…Язык существует как до речи (потенциально), так и в речи (реально)» [Ветров 1968: 117].