Александр Хроленко - Теория языка: учебное пособие

В плане онтологическом язык относят к объектам психическим, а речь – к явлениям физическим (физиологическим), доступным наблюдению. В известной степени язык относится к речи как идеальное к материальному.

С точки зрения функционирования, назначения и цели существования язык представляет собой узус, нечто устойчивое и общепринятое, в то время как речи присуща окказиональность (случайность, уникальность). Детские слова и выражения типа девчонский велосипед, буду конке истом, светлота, царенок, королица, повесил (пальто) – отвесил (пальто), отшилась (пуговица), суразная, чаянно, спун, боюн, непонимаха [Цейтлин 1976] – окказиональны, но построены они по законам системы языка (см.: [Говорят дети 1996]). Степень преодоления языковой привычки определяет уровень выразительности речи. «…Чем выразительнее речь, тем более она речь, а не только язык, потому что чем выразительнее речь, тем больше в ней проступает говорящий, его лицо, он сам. В художественных произведениях поэтому речь действующих лиц служит, и притом именно своей выразительной стороной, одним из мощных средств для их характеристики» [Рубинштейн 1975: 127–128].

Широко известно утверждение, что язык социален, а речь индивидуальна. Это противопоставление должно быть рассмотрено более внимательно. Речь, действительно, индивидуальна, но индивидуальна по исполнению, значение же её как средства общения в коллективе социально. «И язык, и речь имеют общественную, социальную природу. Но в акте общения социальная природа языка принимает форму индивидуальной речи. Язык в акте общения не существует иначе, как в форме индивидуального говорения… Язык социален по своей природе; индивидуальная форма по своей сущности также социальна. Индивидуальное не противоположно социальному, оно является только формой бытия социального» [Ломтев 1976: 58].

Язык, будучи общественным явлением в самом широком смысле этого слова, индивидуален по месту своего нахождения. Являясь одновременно и социальными, и индивидуальными, язык и речь в то же время различаются соотношением этих двух моментов. Диалектическая связь их необходима: «Индивидуальность исполнения обеспечивает особенность, уникальность и актуальность речевого акта, социальность языка гарантирует взаимопонимание индивидов» [Мыркин 1970: 104].

По мнению А.Н. Савченко, речь – это процесс сознания, выражаемый посредством языковых знаков. Язык – материал для построения речи, а речь – здание для мысли, точнее – для процесса сознания, возводимое из этого материала. Характер здания определяется не только свойствами материала (языка), но и свойствами индивидуального сознания человека [Савченко 1986: 62]. Высказывается предположение, что язык закодирован в мозгу человека, и в этой форме он существует вне речи, вне речевых произведений. Он представляет собой не средство общения, а языковую память, средство, которое совокупно с работой мысли и органов речи создаёт язык. Иначе, есть язык-память и язык-средство общения [Миллер 1987: 39]. Видимо, следует согласиться с мнением лингвиста В.А. Звегинцева, что речь – это язык плюс мысль, а потому в поле зрения исследователя надо держать не два, а три явления: мышление, язык и речь [Звегинцев 1977: 94].

Для речи важен контекст – вербальный, физический, исторический, социальный, культурный и т. д., – ибо речь, или говорение, есть употребление языка.

Соотношение языка и речи – одно из существенных отличий естественного языка от других знаковых систем. Если в знаковых системах текст является простой реализацией кода (код – правило, позволяющее соотносить с каждым передаваемым сообщением некоторую комбинацию различных сигналов), то речь не только реализует языковую систему, но и выходит за её пределы тем, что в ней есть индивидуальные особенности и различные новообразования. «– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову)…» (Толстой Л. Война и мир. Т. 1.4. 1. XI).

Без учёта диалектики соотношения языка и речи не могут быть удовлетворительно решены многие лингвистические проблемы. Специалисты в области лексикологии утверждают, что без разграничения языка и речи невозможно создать сколько-нибудь непротиворечивую теорию синонимии. Не учитывая этой проблемы, нельзя представить характера развития языка: «…Речь и предшествует языку, и следует за языком, и содержит его в качестве одной из своих сторон» [Ветров 1968: 120]. Академик В.В. Виноградов заметил, что язык не только порождает речь, не только сдерживает её поток, но и питается ею, преобразуется под её сильным воздействием. Язык живет самим процессом речи, – полагал известный философ XX в. Х. – Г. Гадамер. «…Хотя речь и предполагает <���…> употребление заранее данных слов, обладающих всеобщими значениями, она вместе с тем представляет собой процесс постоянного образования понятий, благодаря которому осуществляется дальнейшее развитие языка и его значений» [Гадамер 1988: 497].

Принимая за основу рассуждений идею о диалектической взаимосвязи языка, речи и мышления, отдельные исследователи не без оснований полагают, что в этом единстве каждый компонент в разное время мог быть преобладающим. Поскольку архаической функцией речи в эпоху глоттогенеза было не столько сообщение информации, сколько организация, программирование поведения, то она была ведущей. Архаическое говорение было в значительной степени речью вне языка, речевые акты находились вне рамок стабильной языковой системы. В наши дни представление о речи вне языка кажется парадоксальным, но специалисты указывают на то, что умелое ситуативное использование речи даже на не знакомом слушателю языке может быть вполне эффективным. Языковая компетенция современного рядового носителя языка как слушателя обычно выше его же компетенции как говорящего. Можно полагать, что различие компетенций для наших предков было максимальным. Если предположение справедливо, то можно принять такую последовательность развития человека: речь предшествовала языку и служила его базой, а язык предшествовал сознанию и способствовал его становлению. Изложенная концепция не противоречит тезису о социальной природе языка. Носителями потенциального языка были отдельные индивиды, но индивидуальная речь, организующая поведение, оказалась способной объединить группу лиц. В речевой деятельности индивидов складывались элементы языковой системы [Манин 1987].

Проблема «Язык и речь» тесно связана с понятием дискурса и дискурсного анализа. Дискурс (фр. discours – речь) – в широком смысле представляет собой единство языковой практики и экстралингвистических факторов… необходимых для понимания текста, т. е. дающих представление об участниках коммуникации, их установках и целях, условиях производства и восприятия сообщения [Новейший ФС 1998: 222]. Это связный текст в совокупности с экстралингвистическими факторами, взятый в событийном аспекте. Это речь, рассматриваемая как целенаправленное социальное действие, речь, «погруженная в жизнь» [АЭС 1990: 136].