Борис Унбегаун - Русские фамилии

Характерен, вместе с тем, юридический казус, имевший место в 1818 г., когда после смерти Г. Р. Державина рассматривалось его духовное завещание. Державин, не имевший потомства, завещал свое родовое имение двоюродному племяннику П. Н. Миллеру. Сенат, рассматривавший дело, признал завещание противным закону от 23 марта 1714 г., «заключая, что закон сей дозволяет бездетному отдавать родовое имение свое одному только фамилии своей, кому похочет» и исходя из того, что «Миллер к фамилии Державина не принадлежит». За разногласием в Сенате дело это перешло в Государственный Совет, который определил, что употребленное здесь слово фамилия «нельзя иначе понимать…, как семья или род (familia), а не прозвище или прозвание (nomen)…, которое ныне по неправильному употреблению иностраннаго речения понимается иными под словом фамилия» (Полное собрание законов Российской империи [собрание 1‑е], т. XXXV. СПб., 1830, с. 434—435, №21468). Как видим, если в 1714 г. слово фамилия означало ‘семья, род’, то в 1818 г. оно означает прежде всего ‘родовое наименование’.

См.: Чичагов В. К. Указ. соч., с. 7; Симина Г. Я. Фамилия и прозвище. — В сб.: Ономастика. М., 1969, с. 31—32. «Уличные» фамилии бытовали и в городах. М. М. Пришвин вспоминал, например: «В Ельце, моем родном городе, все старинные купеческие фамилии были двойные: первое имя, хотя бы наше, Пришвин, было имя родовое и официальное, а второе имя считалось „уличным“: наше уличное имя было Алпатовы. И так точно было у всех: Лавровы, Ростовцевы, Горшковы, Хренниковы, Романовы, Заусайловы, Лагутины — у всех решительно были вторые „уличные“ имена» ( Пришвин М. М. Кащеева цепь. — В изд.: Пришвин М. Собр. соч. в 6‑ти тт., т. 1. М., 1956, с. 25). Соответственно, у Достоевского в «Братьях Карамазовых» Федор Павлович говорит Ивану о купце из Чермашни: «Он Горсткин, только он не Горсткин, а Лягавый, так ты ему не говори, что он Лягавый, обидится» ( Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч. в 30‑ти тт., т. XIV. Л., 1976, с. 253).

В некоторых случаях неофициальные фамилии могли иметь особые функции. Так, П. И. Мельников писал о старообрядцах: «…замечены у них не без особой цели встречающиеся беспрестанно двойные фамилии, например: Строгальщиков он же и Корчагин , Панин он же и Овчинников , Мухин он же и Тюрин . Правда, есть у русского народа обыкновение кроме родового прозвания давать людям личные прозвища, которые вскоре от повсеместного употребления делаются другою фамилиею того лица и часто совершенно заменяют прежнюю родовую, которая впоследствии и забывается. Но у раскольников при употреблении двойных фамилий есть какая-то особая цель: у них двойные фамилии даются непременно людям богатым, коноводам раскола, людям, ведущим сектаторскую переписку с разными местами империи, раскольникам, занимающим какое-либо важное место в сектаторском отношении … Двойные фамилии таких раскольников переходят от отца к сыну через несколько поколений, и одна из них употребляется во всех случаях официальных, … другая же назначается исключительно для надобностей сектаторских» ( Мельников П. И. Отчет о современном состоянии раскола 1854 года. — В кн.: Действия Нижегородской губернской ученой архивной комиссии. Сб., т. IX. Нижний Новгород, 1910, с. 10—11.

О «прозвищных отчествах» см.: Чичагов В. К. Указ. соч., с. 54—62, 71—91.

Характерно, что в старообрядческом (беспоповском) Выговском общежительстве, существовавшем на русском Севере с конца XVII в. до середины XIX в. фамилии вообще не были приняты. Это относилось даже к князьям Мышецким, Андрею и Семену Денисовичам, которые в первой половине XVIII в. возглавляли это общежительство, — они именовались, соответственно, Андрей Денисов и Семен Денисов.

См. об этом явлении: Селищев А. М. Смена фамилий и личных имен. — В сб.: Труды по знаковым системам, V. Тарту, 1971 (= Ученые записки Тартуского университета, вып. 284); Успенский Б. А. Мена имен в России…

См.: Макензи Уоллес . Россия (перевод с англ.), т. I. М., 1880, с. 61. «Я знаю один случай, — пишет здесь Уоллес, — когда архиерей выбрал для фамилии два иностранных слова. Он хотел назвать мальчика Великосельским по месту его рождения „Великое Село“, но так как в семинарии оказался уже один Великосельский, то он, будучи в этот день в веселом расположении духа, назвал новичка Грандвилажеским», т. е. перевел название «Великое Село» на французский язык и образовал фамилию от французского названия «grand village».

См.: Владимирский-Буданов М. Государство и народное образование в России XVIII‑го века, ч. I. Ярославль 1874.

Голубинский Е. Е. Воспоминания. Кострома, 1923, с. 3—4, (воспоминания Е. Е. Голубинского записаны с его слов его учеником и преемником по кафедре в Московской духовной академии проф. С. И. Смирновым, однако первая глава, которую мы цитируем, написана непосредственно самим мемуаристом). Ф. А. Голубинский, в честь которого был назван Е. Е. Голубинский, был профессором философии в Московской духовной академии. Что же касается брата Ф. А. Голубинского, Е. А. Голубинского, то он был дьяконом при одной из приходских церквей Костромы. Как видим, в данном случае братья носят одну фамилию; это отнюдь не обязательно в духовном сословии. См. еще: Шереметевский В. В. Указ. соч., кн. I, с. 78—79; Unbegaun В.‑О. Les noms de famille du clergé russe, p. 42—45; Рассказы и заметки сельского священника. — Русская старина , 1879, март, с. 556—557; Малеин И. М. Мои воспоминания. Тверь, 1910, с. 3.

См.: Шерметевский В. В. Указ. соч., кн. I, с. 79—80.

О принципах образования семинарских фамилий см.: Шереметевский В. В. Указ. соч.: Unbegaun В.‑О. Op. cit; ср. также наст. изд., с. 169— 181. Н. С. Лесков в романе «Некуда» говорит (от лица одного из героев), что фамилии в духовном сословии подразделяются на шесть категорий: «Первое, …фамилии по праздникам: Рождественский , Благовещенский , Богоявленский ; второе, по высоким свойствам духа: Любомудров , Остромысленский ; третье, по древним мужам: Демосфенов , Мильтиадский , Платонов ; четвертое, по латинским качествам: Сапиентов , Аморов ; пятое, по помещикам: помещик села, положим, Говоров , дьячок сына назовет Говоровский ; помещик будет Красин , ну дьячков сын Красинский … А то, шестое, уж по владычней милости: Мольеров , Рассинов , Мильтонов , Боссюэтов » ( Лесков Н. С. Собр. соч., в 11‑ти тт., т. II. М., 1956, с. 178). Ср. в рассказе С. Н. Сергеева-Ценского «Счастливица»: «Есть такое предание о древнем московском академическом начальстве, как оно перекрещивало бурсаков. Кто был тихого поведения и громких успехов, тот … получал фамилию от праздников, — например, Рождественский , Богоявленский , Успенский , Троицкий или Вознесенский … Кто был тихого поведения и тихих успехов, — этим скромникам, в тиши процветавшим, давали фамилию от цветов… Вот тогда-то и пошли все Розовы , Туберозовы , Гиацинтовы , Фиалковы … Но были еще и такие, что успехов-то тихих, а зато поведения громкого, — эти получали прозвище от язычества: Аполлонов , Посейдонов , Архитриклинов , Илионский , Амфитеатров и прочее, и прочее. Так говорит семинарское предание…» ( Сергеев-Ценский С. Н. Собр. соч. в 10‑ти тт., т. II. М., 1955, с. 470). Это сообщение вполне достоверно, хотя описываемая здесь традиция явно не была повсеместной.