Аркадий Абрикосов - Из жизни патологоанатома

Присяжные присудили истцу 12 250 000 долларов, из которых согласно американским традициям, не менее 30 % получат адвокаты. Сумма внушительная, но и ущерб здоровью от необоснованного удаления предстательной железы тоже был велик – последствиями операции стали эректильная дисфункция и недержание мочи.

Система сканирования штрих-кодов, безусловно, удобная, она облегчает жизнь и ускоряет рабочие процессы. Поступивший в лабораторию материал маркируется штрих-кодом, копия которого наклеивается на бланк направления, а затем отправляется врачу. Быстро, удобно, эффективно. Поймите меня правильно – я не иронизирую, я восхищаюсь.

У нас все гораздо сложнее. Материал, поступивший для исследования, заносится специально выделенным для этого сотрудником в «Журнал регистрации исследования биопсийного и операционного материала». Этот журнал хранится постоянно, то есть вечно. А, к примеру, «Журнал регистрации проведения занятий по технике безопасности и противопожарной безопасности» хранится всего 3 года.

В «Журнал регистрации исследования биопсийного и операционного материала» первым делом записываются данные пациента (ФИО и возраст), название учреждения, направившего материал, и дата доставки материала. Каждый материал идет под своим порядковым номером. После «обработки» материала в журнале записывают количество кусочков, взятых для исследования, присвоенные им номера и перечень методик исследования. Затем указываются дата изготовления готовых срезов и дата выдачи заключения. Обратите внимание вот на что. Всякий раз при внесении дополнительных данных сверяется все, касающееся этого порядкового номера. Во избежание ошибок. Перед тем как выдать заключение, сотрудник (кто-то из лаборантов) проверяет все от начала до конца, сверяет везде фамилию и номера. Этим никогда не пренебрегают, потому что все понимают, насколько велика цена ошибки.

Можно упразднить «Журнал регистрации исследования биопсийного и операционного материала»? Запросто. Писанины будет меньше. Да и полставки лаборанта под это дело сократить можно – экономия. Но при всей моей нелюбви к писанине и бюрократии я скажу, что лучше уж с этим журналом, чем без него.

«Журнал регистрации исследования биопсийного и операционного материала» дополняет «Алфавитная книга биопсийного и операционного материала», в которую делают записи лаборанты, участвующие в приеме и вырезке данного материала. Иногда эту книгу называют «журналом». Она также хранится постоянно. В «Алфавитную книгу» записываются дата поступления материала, данные пациента, номера, присвоенные взятым для исследования кусочкам, а также дополнительные сведения, имеющие важное значение.

Двойной учет – это двойной контроль, а двойной контроль – это страховка от ошибок.

Про учет материала и выдаваемых заключений я вам рассказал. Теперь расскажу, как принимается решение о проведении операции. Если по клинике и данным обследования диагноз рака предстательной железы (и вообще любого онкологического заболевания) не вызывает сомнений, то гистологическое исследование не устанавливает диагноз, а только подтверждает его. Клиника клиникой, а надо «задокументировать» факт наличия онкологии, то есть увидеть опухоль под микроскопом. Иной раз гистологическое исследование по сути не имеет никакого диагностического значения, потому что невооруженным глазом видно, что это рак, но тем не менее произвести его нужно. Так положено. Разумеется, что в том случае, когда данные гистологического исследования полностью совпадают с клинической картиной, лечащий врач не станет звонить патологоанатому и уточнять, насколько он уверен в своем диагнозе.

Но в том случае, когда гистологическое исследование является ведущим в постановке диагноза и назначении лечения, лечащий врач или заведующий отделением непременно позвонят, а то и придут к нам в отделение, для того чтобы увидеть рак под микроскопом своими глазами. Семь раз отмерь, а потом уже назначай операцию. А патологоанатом не просто отвечает: «Да, помню я вашего Иванова, там точно рак!» По нашим неписаным законам, если тебя просят что-то уточнить, то на это «что-то» нужно снова взглянуть. Заодно и с журналами сверяешься.

Я рассказываю вам не о каком-то «идеальном алгоритме», а о том, что происходит в реальности. Я не могу представить, чтобы в нашем отделении (как и в любом нормально работающем патологоанатомическом отделении нашей страны) было бы можно перепутать принадлежность материала. И точно так же я не могу представить, чтобы уролог или любой другой хирург в диагностически сложном случае назначил бы операцию, не переговорив с патологоанатомом. У нас, скорее, перегнут палку в обратную сторону. Работал в нашей больнице некоторое время один крайне недоверчивый заведующий отделением. Сначала мы считали, что у него такой характер («отнюдь не подарочный», как выражается моя жена) но впоследствии выяснилось, что у человека серьезное психическое заболевание, почему, собственно, он и ушел с заведования и вообще из больницы. Так вот, этот заведующий любил подстраховываться. Нас и сотрудников больничной лаборатории он считал бездельниками, которые не выполняют добрую половину исследований, а в заключениях пишут то, что высосали из пальца. Для того чтобы быть полностью уверенным в результате, заведующий дублировал важные гистологические исследования – присылал материал, взятый у одного пациента под двумя фамилиями. Когда это открылось (а в больнице все тайное быстро становится явным), с заведующим пытались провести разъяснительную работу. Вплоть до того, что приглашали его на просмотр микропрепаратов – приходите и убедитесь, что мы из присланного вами материала наготовили «стеклышки» и внимательно их рассмотрели. Но недоверчивый товарищ отвечал: «Да откуда я знаю, что за стеклышки вы мне покажете?» и продолжал свои подстраховки. Прекратил он их только после того, как главный врач пригрозил ему снятием с должности и разборками с Фондом обязательного медицинского страхования. Фонд оплачивает все исследования (разумеется – которые произведены по показаниям и оформлены правильным образом). Если исследование необоснованно дублируется по прихоти заведующего отделением, то это серьезное нарушение – растрата бюджетных средств.

Однако, дурной пример заразителен. Нет-нет, а проскакивают у нас подобные «дублирования». У каждого присланного для исследования образца есть свое «лицо». Если в один день или сегодня и вчера мне попадаются два совершенно идентичных микропрепарата от разных (якобы от разных) пациентов одного и того же отделения, то я звоню заведующему этим отделением и прошу его раз и навсегда прекратить подобные «шалости». Лично меня подозрения такого рода сильно задевают. Можно сказать, что я воспринимаю их как оскорбление. У нашего отделения хорошая репутация. Мы никогда не позволяем себе халтурить или выдумывать. А «если кто-то кое-где у нас порой честно жить не хочет» [15] Песня «Наша служба и опасна, и трудна», музыка М. Минкова, слова А. Горохова, сериал «Следствие ведут Знатоки» (СССР, Главная редакция литературно-драматических программ ЦТ, 1971–1989). (помните эту песню из советского сериала про Знатоков?), так по одной «паршивой овце» не стоит судить обо всех патологоанатомах в целом. Да и вообще современные реалии таковы, что халатное отношение к своим обязанностям очень быстро приводит врача на скамью подсудимых.