Дэвид Селлу - Спасал ли он жизни? Откровенная история хирурга, карьеру которого перечеркнул один несправедливый приговор

После обеда нам показали презентацию на тему поведения заключенных и способов установления дисциплины.

— Вы часто будете слышать аббревиатуру СЗП, — сказал надзиратель, указывая на слайд. — Подробнее можно прочитать об этом в буклете, но могу сказать, что это один из инструментов, используемых для наказания заключенных, не подчиняющихся правилам.

Все осмотрели комнату в поисках предмета, который может быть применен для наказания.

— Этот инструмент может использоваться и для поощрения тех, кто хорошо себя ведет, — продолжил надзиратель. — в прошлом каждый заключенный поднимался на одну ступень тюремной иерархии после того, как проводил за решеткой определенное количество времени, но по системе СЗП нужно это заслужить.

— А как расшифровывается СЗП, босс? — спросил один заключенный с галерки.

— Стимулы и заработанные привилегии [15], — продолжил надзиратель. — Должен сказать, что нам на вас совершенно наплевать, и если вы будете доставлять неприятности, у вас будут проблемы с СЗП. Это значит, что рядом с вашим именем будет поставлена пометка, и если их будет несколько, вы предстанете перед начальником тюрьмы и дорого заплатите.

Он осмотрелся, чтобы убедиться, что все слушают внимательно:

— Вы можете быть лишены некоторых из заработанных привилегий.

— Вы сможете пользоваться своими деньгами в тюрьме — как именно, расскажут в вашем крыле, — сказал надзиратель.

Деньги были последним, о чем я думал, но я понимал, что скоро мне понадобятся вещи вроде почтовых марок, за которые придется платить со своего счета. Заключенным не нужно было платить за еду и проживание. Электричество, газ и вода были бесплатными, и муниципальный налог с нас тоже не взимался. Предметы и средства личной гигиены тоже были бесплатными. К ним относились зубные щетки и паста, мыло, туалетная бумага, крем для тела, гель для бритья, расчески, гель для волос и мочалки. За постельное белье и одежду мы также не платили. Медицинские услуги, включая стоматологию и офтальмологию, транспортировку в больницу (при необходимости), были бесплатными. Плата не взималась за рецептурные лекарства, очки для зрения и зубные протезы.

Так что же заключенным приходилось покупать? Марки, бумагу, конверты, ручки и карандаши. Большинство заключенных воровали ручки с обучающих занятий и из приемной в своем крыле. В тюрьмах закрытого типа каждому заключенному позволялось бесплатно отправлять одно письмо в неделю, используя предоставленные бумагу и конверты. Письма отправляли вторым классом. Телефонные звонки были за счет заключенных. В некоторых корпусах заключенным позволяли готовить в микроволновой печи, но отдельные продукты, такие как свежие овощи, яйца, специи и растительное масло, они должны были покупать самостоятельно. В каждой камере был телевизор (за исключением случаев, когда его временно изымали из-за нарушения дисциплины), за пользование им платили один фунт в неделю. Музыкальные центры, DVD- и CD-плееры не предоставлялись. Курильщики должны были сами покупать табачную продукцию и зажигалки.

В тюрьме не было магазина, его роль отводилась столовой. Заключенным выдавали бланки формата А4 — прейскуранты с товарами, которые можно приобрести. Заключенные отмечали галочками то, что собирались купить. Это напоминало покупки по почте. Склад, где собирали заказы, принадлежал коммерческой организации и находился за пределами тюрьмы. Раз в неделю бланки просовывали под дверь каждой камеры. Сверху было указано имя заключенного, его статус в системе СЗП (у меня был начальный) и сумма, которую он мог потратить (у меня было 14,33 фунта стерлингов в дополнение к 120 фунтам, принесенным с собой). Ниже располагался список товаров, доступных для заказа.

Деньги, банкноты и монеты были запрещены. Поэтому соблазн украсть деньги был невысок, а использование их для покупки наркотиков сведено к минимуму.

Тюрьма научила меня тому, что человек может обойти абсолютно любые препятствия.

Заключенные находили другие способы продажи и покупки наркотиков. Например, обменивались товарами из столовой. (Первая стрижка обошлась мне в пачку печенья.) Одни наркотики могли быть обменены на другие эквивалентной стоимости (хотя я никогда не понимал, как заключенные рассчитывают, сколько марихуаны нужно дать за дозу крэк-кокаина). Друзья и родственники заключенного могли заплатить дилеру. Благодаря этой сомнительной системе вознаграждений надзиратели, вовлеченные в торговлю и обмен, тоже могли заработать. Как и наркотики, деньги незаконно проносили в тюрьму. Должен признать, что я не видел наличных денег, но рассказывали о заключенных, у которых были целые пачки пятидесятифунтовых банкнот.

Ограничение доступной суммы денег было одним из способов поддержания дисциплины. Те, у кого было много денег на личных счетах, не могли использовать их напрямую, чтобы обзавестись материальными благами или купить статус в тюрьме. По крайней мере, соблазн и возможности сделать это были минимизированы, но ходили слухи о заключенных, которые платили надзирателям десять тысяч фунтов за мобильный телефон.

Откуда у заключенных деньги? Новоприбывшие могли принести с собой сколько угодно денег, все их помещали на личный счет — такой же, как у меня, куда зачислили 120 фунтов. Он мог пополняться членами семьи, и, насколько было известно, предельной суммы, которую можно было положить, не существовало. В первый раз Кэтрин послала мне 100 фунтов почтовым переводом.

Сотрудники тюрьмы благосклоннее относились к денежным переводам от членов семьи, чем от кого-либо еще, поскольку стояла задача ограничить наркоторговлю. Родственникам советовали не отправлять деньги наличными, чтобы ими не завладел кто-то другой. Процесс чекового клиринга занимал до десяти дней. Почтовые переводы были предпочтительнее: так деньги зачислялись на счет без промедления. Почта, однако, взимала огромную комиссию.

Вторым источником дохода был физический труд или посещение обучающих занятий. Размер заработной платы зависел от статуса в системе СЗП. Как заключенный начального уровня в первые две недели в Белмарше я зарабатывал 50 пенсов в час, когда позволялось выйти из камеры, чтобы поработать или сходить на занятия. Еще я получал пять фунтов стерлингов в неделю в качестве пенсии, один из них уходил на оплату телевизора в камере.

К концу программы индукции я осознал суровую реальность тюремной жизни. Гарантировано было только одно: меня выпускали из камеры на два часа в день, в это время я забирал еду, принимал душ и делал телефонные звонки, когда было возможно. Образование (что бы оно ни подразумевало), библиотека, мастерские и тренажерный зал были доступны заключенным, но я не знал, когда можно будет ими воспользоваться и случится ли это. Я мог подать прошение о встрече с родственниками и адвокатами, но не знал, при каких условиях это возможно. Пришлось настроиться на то, что 22 часа в сутки я буду заперт в камере.